Мужик посмотрел на него, не понимая.
– Ну время, время какое?
– Эх, лихое время, – вздохнул мужик. – Вы, однако, поспешайте.
– Царь-то у вас хоть какой? – крикнул Андрюха, потому что мужик уже спустился к лодке и отвязывал ее.
– А-а, – махнул он рукой. – Что один, что другой. – Он толкнул лодку и поплыл, загребая веслом чуть вверх против течения.
– Вот и вся информация, – печально вздохнул Андрюха.
– Собирай рыбу. Пошли. Рассвело совсем. Покопаемся еще в аппаратуре. Выбираться все равно надо.
Печь в избе была русская. Хорошо, что хоть не по-черному топилась. Они развели огонь. Андрюха принялся чистить рыбу. Микола поплевал на бычий пузырь, протер его, потом вытащил совсем, но в избе стало ненамного светлее.
Микола в который уже раз осмотрел избу. Потрогал и печь, и лавки, и стол, и чурбан.
– Не разобраться в этом. Ведь все рассчитано на абсолютную надежность. Попробуй пойми, где тут аккумуляторы, где реверины? Из-за чего мог перекрыться волновод времени?
– Все дело в аккумуляторах.
– Тогда наше дело швах.
– Наоборот. Без нагрузки восстановят немного емкость, тогда продвинемся вперед лет на сто. – Андрюха явно храбрился.
– А ты сообразил, в каком мы сейчас веке?
– Где-то в тринадцатом-семнадцатом…
– Не позже, чем конец семнадцатого, раз здесь стрельцы рыскают.
– Да, далеко нам до своих.
Они были из двухтысячного года.
Всего две недели назад они заняли места за пультом управления трансформатора времени. Это была совершенно новая машина. Новизна ее заключалась в том, что в любом времени, в каком бы она ни оказалась, она принимала внешний вид, соответствующий данному времени и месту.
Вот очутились они в шестнадцатом веке – и сразу машина стала походить на избу. И их изящные комбинезоны стали похожи на рваные портки и старые полушубки.
И так должно было происходить в любом времени.
И вот какая-то нелепая случайность остановила их в шестнадцатом веке. Случись что-нибудь другое, было бы понятно. Крыша бы вдруг стала похожей на церковную, или бы они в своей избе вдруг оказались во фраках и цилиндрах. Они бы знали в таком случае, что вышло из строя. Но ведь случилось самое непредвиденное – что-то вышло из строя в самой ходовой части. Остановилась машина времени. Ни взад ни вперед.
И разбирайся теперь. Если даже аккумуляторы полетели. Вот они – ряд обыкновенных березовых чурбачков. Хоть расколи их, хоть потряси, хоть переверни на сто восемьдесят градусов. Нет, теперь только ждать. А тут и есть-то нечего. Хорошо, что хоть рыбы выменяли.
Андрюха аккуратно чистил рыбу. Микола вышел из избы, нарубил здоровенным топором дров, приволок их, начал растоплять печь. Скоро внутри избы стало тепло. Вместе с теплом и настроение людей немного улучшилось.
Где-то в лесу вдруг громыхнуло. Сначала они не обратили на это внимания. Ну громыхнуло и громыхнуло. Эка важность. Потом грохот повторился.
– Гром, что ли? – спросил Андрюха.
– Гром? Осенью гром? Откуда сейчас гром? Стреляет кто-то.
– Стреляет? Из чего тут можно стрелять? Подумай!
– А ведь верно, – спохватился Микола. – Если стреляют, значит стрельцы, больше некому.
– А если на нас набредут? Что будем делать?
– Рыбу есть будем. Спокойно так будем есть. Ты смотри, чтоб не подгорела.
– На воде-то подгорит. Даже соли нету. Ну а все же, если они на нас набредут? Что тогда?
– По инструкции… сматываться надо, если предполагаются враждебные действия. Особенно если нас еще не заметили.
– Деваться нам некуда. Хорошо, если не заметят. Тропинки-то ведь к дому нет.
– Нет. А если все-таки набредут, начнут гадать, почему тропинки нет, а дом стоит.
– А! Будь что будет. Готова рыба?
Андрюха вытащил из печи огромную сковороду, потрогал ножом рыбу.
– Кажись, готова…
– Тогда давай есть. Живот подтянуло.
Только они начали есть, как где-то вдали раздался крик. Словно звали кого-то. И сразу же громыхнуло, да не так уж и далеко.
– Вот что, – сказал Микола. – Ты тут в случае чего дверь подопри рогатиной. А я пойду посмотрю, что там.
– Один? С чем пойдешь?
– Нож возьму. Дай нож.
Микола, как был без полушубка, спрыгнул с крыльца и исчез в кустах, только капли воды с них брызнули во все стороны. Андрюха поставил к дверям обе рогатины, потрогал их. Крепкие жердины!
Микола осторожно пробирался вперед, перелезая через поваленные стволы, по возможности прячась за деревьями и кустами. Он вымок уже весь, но не замечал этого. Минут через десять он добрался до небольшого овражка и залег на его краю, напряженно всматриваясь в кусты.