Игорь встал.
– Игорь! Как я тебя хотела увидеть! – Она даже обняла капитана. – Ты знаком с моим Реем?
Она сказала: «с моим Реем», а не «с доктором Сарапулом».
– Да, немного.
– А-а-а! Это тот молодой человек, который без разрешения входит в экраны. – Доктор густо расхохотался. И вообще он показался вдруг Игорю очень симпатичным. – Как вам у нас нравится?
– Неплохо…
В комнату вошла первая Найя. Обе кивнули друг другу, как ни в чем не бывало. Для Игоря это оказалось уже слишком.
– Мне нужно на космодром, – сказал он. – Прощайте же! – И не оглядываясь, направился к выходу.
– Я узнала ее имя, Игорь, – шепнула Найя, когда он проходил мимо нее.
– Не нужно. Ничего не нужно! – Он тронул ее за руку. – А ты та самая Найя? – И не дожидаясь ответа, выскочил из домика. Вышла на крыльцо и Найя.
– Да, та самая.
– Это теперь невозможно доказать.
– Возможно. Ведь я все еще люблю тебя… Прощай!
– Прощай! – Игорь бросился к авиетке.
– Ее звали Айра, – успела крикнуть Найя. – Айра!
Авиетка свечой взвилась вверх.
На космодроме было многолюдно. Диспетчер объявил, что корабль Игоря должен стартовать в пять утра. Выйдя на плоскую крышу здания, Игорь опустился в шезлонг. Спать не хотелось.
«Айра! Ее звали Айра!» Это дошло до него только сейчас. Не может быть! Неужели это она? Где она сейчас? Значит, там, в институте Статистики он видел уже не ее. Найти! Нет, поздно. Да и зачем?
Игорь не выдержал и вскочил. Бегом спустился на второй этаж, где стояла справочная машина космовокзала. На ходу вытаскивая фотографию Айры из кармана, он подбежал к машине, сунул карточку в приемную щель и спросил, еле выговаривая слова от волнения.
– Ее зовут Айра. Сегодня… она не стартовала на каком-нибудь корабле с этого космодрома?
– Нет, – ответила машина, и Игорь облегченно вздохнул.
– Она есть в списках пассажиров?
– Да. Корабль «Фреантина». Старт в два часа одиннадцать минут.
Оставалось полтора часа.
На просьбу явиться к справочной, объявленной по местному вещанию, Айра не пришла. Он нашел ее на крыше космовокзала метрах в ста от того места, где недавно сидел сам.
– Айра, – он дотронулся до ее плеча. – Я ищу тебя второй день. Я все знаю. Кроме одного. Можно мне спросить у тебя?
Она позволила одним движением век.
– Почему тебе было плохо там, в зале?
Айра перестала раскачиваться в кресле-качалке. В ее больших глазах было столько страдания и терпения, что на мгновение он пожалел, что задал этот вопрос..
– Откуда ты знаешь?
– Я был там. Я все видел. И тебя, и Сэта. Обоих Сэтов. Я был сегодня у тебя и говорил с той, второй Айрой. А потом случайно узнал, что это была не ты. Так почему?
Айра долго молчала, а Игорь не задавал больше вопросов. Наконец Айра заговорила.
– Я не люблю его… И поняла это я там, в зале… Слишком поздно. Но если бы он был один, я, наверное, этого никогда не узнала бы… А что говорит Айра, которая осталась?
– О! Она будет любить своего Сэта вечно!
– Да, они научились это делать.
– Но для чего? Ведь проблема любви все равно не решена. И разве можно ее решить с помощью науки, техники, близнецов или каких-нибудь таблеток? Каждый должен сам решать ее и по-своему.
– У них этого никто не отнял. Они решают одну проблему за другой. Когда-нибудь должна была прийти и очередь любви. Вот она и пришла.
– Почему ты говоришь: у них?
– Потому что «Фреантина» стартует через час.
– Но ведь эксперимент не совсем удачен.
– Я занималась статистикой и поэтому знаю, чего они сумели добиться в эти два дня. О! Селга когда-нибудь будет счастливейшей из планет. И уже скоро.
– Тогда почему ты покидаешь ее?
– Я не люблю Сэта, и мне кажется, что здесь я все время буду попадать в исключения. А их будет все меньше и меньше.
Наконец-то Игорь понял все. И себя, и Айру, и Найю, и Гела, всех их. Кто-то, кажется, Шекспир, сказал, что любовь – всегда исключение. Появилось два Сэта, и Айра поняла, что она уже не любит своего Сэта… Не стало исключения… Теперь Сэтов, абсолютно одинаковых может быть и пять, и десять, и сто. Одинаковых в мыслях, в поступках, в чувствах, в чертах лица. Какое уж тут исключение! Нет исключения – нет любви. Потому Айра и бежит с Селги. И Сибилла, маленькая голубая девчонка с чудным низким голосом, тоже не выдержала бы, если бы ее Данов стало два. Когда она говорила о празднике Счастья, в ее лице было что-то чуть-Чуть испуганное. И ее песня… Нет, она любит Дана, пока он такой, какой есть, пока он один, пока он составляет для нее исключение.