— Да, да, любимый мой…Я теперь вижу, нам туда… — Глен, крепко держа его руку в своей, направлялся туда, к этому неясному предмету, очертания которого сливались с окружающей мглой. Они с Гленом все шли вперед, неуклонно приближаясь к средоточию тьмы и могильного холода. По мере того как они подходили к загадочному темному пятну, Кай все отчетливей слышал стук своего собственного сердца; гулкие удары становились все громче, им вторило слабое эхо — это наверное билось сердце Глена. Его партнер не дал ему оглядеться. Он положил свои руки ему на плечи, сладко поцеловал. Глен глухо застонал, толкнул Кая, тот сделал шаг назад, его тело уперлось во что-то ледяное, Глен возбужденно шептал что-то, уложил Кая на обжигающе-холодную поверхность. Наконец, их сердца забились в унисон, их тела стали единым, слившись друг с другом. Кай обо всем забыл.
А отовсюду из темноты на них смотрело множество огромных слепых мертвых глазниц, они все чего-то ждали — Кай чувствовал на себе их тяжелый взгляд, когда медленно, словно неохотно, открыл сомкнутые веки, но побыстрее закрыл их снова, растворился в наслаждении.
Он не видел, как к ним направилась темная фигура, незнакомец тихо, словно плывя по воздуху, двигался в сторону слившихся в экстазе ребят, высвободил свою костлявую руку из огромного черного балахона; вытянув руки вперед, он разорвал оболочку темной, пульсирующей субстанции, окружившей влюбленных, проделав в ней щель… Кай тихо застонал, страстный укус Глена причинил ему острую боль, капля крови стекла по его шее вниз, Глен не останавливается, снова и снова кусает его, «да что же он делает, это уже не смешно совсем!» — Его шея уже горит от боли, — «все, все, Глен, любимый, хватит уже, больно, так больно» — больше крови течет из рваной раны на шее, течет на черную, пульсирующую плиту, на которой они лежат, впитывается внутрь. Кай кричит, толчки Глена усиливаются, кровь течет, капает на то, на чем лежит Кай… Тотчас же к стуку сердец влюбленных, бившихся как одно, добавились громоподобные удары еще одного сердца, звучавшего, как удары тяжкого молота по глухой каменной глыбе и еще одного…
Ритмичные удары заполнили Кая, они стучали в его голове, удары заполнили пустоту огромного, бесконечного леса, и хотя источник этого оглушающе громкого звука находился в непроглядной темной пустоте перед ними, Каю казалось, что все пространство вокруг
них пульсирует в такт ударам их собственных сердец. Глен встал, счастливо улыбаясь, протянул руки в сторону темной фигуры,
— Мой принц! Моя прекрасная любовь! Ты теперь свободен! — Шагнул вперед, в непроглядную, смолянисто-черную бездну, ушел;
Кай замер, кто это, что происходит, почему ему так больно и холодно, почему он не может пошевелиться? Он огляделся, с ужасом он увидел, что он лежит на чем-то абсолютно черном — что это — алтарь! Гробница! Каменный могильник!
К нему приближается другой незнакомец. Кай замер, испугавшись того, что он увидел при неясном свете луны. Увядшая, морщинистая, темная кожа была покрыта гноящимися струпьями, блестевшими в лучах небесного светила. Но самым страшным зрелищем была даже не эта гниющая заживо плоть, а глаза, глядящие из-под капюшона, — огромные, лишенные век, выпуклые, выпирающие из глазниц, словно два раздувшихся, огромных пузыря.
Радужная оболочка помутнела, покрылась какой-то тонкой пленкой; белки глаз были желтыми, покрытыми сетью тонких кровеносных сосудов. Незнакомец сбросил свой плащ, наклонился к студенту, Кай был абсолютно беспомощен в темнице своего тела. Он только мог чувствовать невероятную угрозу, исходящую из этой темноты впереди, монстр залез на него. Смертельный холод заполнил молодого человека, когда он почувствовал, как чужая плоть вошла в него, а острые зубы погрузились в его шею. Восторг наполнил его, как же он ошибался. Его руки дрожали, а рот был широко раскрыт в беззвучном экстатическом вопле — как же ему хорошо, он закинул голову подальше, чтобы ощутить незнакомца глубже в своей шее. Черный алтарь перестал быть черным, он алел в серебряном свете луны — все больше сердец начинало стучать в лесу, Кай захлебывался от восторга, никогда он не испытывал такого наслаждения, он растворился в волшебных ощущениях… «Да, да, еще, мой прекрасный принц! Как много огней кругом! Неярких, мерцающих огоньков. Тени. Колышущиеся тени, извивающиеся в причудливом танце. Ах, какое блаженство лежать здесь! Прекрасное место — этот алтарь»