Спокойное. И боль ушла. Ее нет.
Ночь прошла спокойно. Эссейл так и не смог заснуть и теперь он чувствовал себя разбитым. Айрин что-то пробормотала во сне и еще крепче прижалась к нему. Погладив ее по спине, он поймал себя на мысли, что, без всякой на то причины знает — произошло что-то непоправимое, страшное. Тревожное предчувствие, не оставлявшее Эссейла с самого начала путешествия, усилилось.
Где-то вверху, за кучевыми облаками, тускло светило восходящее солнце, а долину всю заливал желто-сливочный свет.
Снова вернулось какое-то тяжелое предчувствие, но не успело окрепнуть, как Эссейл увидел, как шатаясь, совершенно обнаженный Николя прошел к озеру, наклонился, тряся головой и отфыркиваясь, вымыл лицо, голову. Выглядел он совсем не так, как обычно. Он был потный, уставший, несчастный и немного ошарашенный. Со стоном, зевая, посмотрел на озеро, и замер. В тот же момент Эссейл почувствовал, как насторожился молодой мужчина, и заметил причину этого сам. Весь берег с другой стороны озера исчез под полосой тумана. Даже намека на береговую линию не было видно. Туман как туман, ровная словно вычерченная по линейке полоса тумана скрыла всего несколько ярдов воды, но за долгие годы жизни Николя никогда не испытывал такого страха.
— Что это, Николя? — шепотом спросила Зои, она стояла по колено в воде и пытаясь налить воду в флягу.
Мужчина чуть нахмурился.
— Туман.
— На озере? — с удивлением спросила Зои,
— Ну да. Ты никогда раньше не видела тумана на озере?
— Такого никогда. Он больше похож на облако.
— Это оттого, что свет яркий, — сказал Николя.
— Но откуда он взялся? Туман бывает ведь только в сырую погоду.
— Зои, все нормально,
Зои едва заметно кивнула ему, и она, пожав плечами, понесла флягу с водой к костру, раз наставник сказал, что это всего-лишь туман, значит и беспокоиться не о чем.
Николя тревожно взглянул на полуразрушенный лагерь — «весело ребята вчера погуляли», — все еще спали мертвым сном, только Эссейл приподнял голову и с волнением уставился на Николя, — «спал ли он этой ночью? Похоже нет», — глаза дракатона тревожно мерцали всеми цветами красно-коричневого с яркими оранжевыми всполохами, Николя уже научился распознавать эмоции дракатона — «волнуется, очень», Айрин уютно посапывала около его бока, дракатон заботливо положил на нее руку. Эссейл тоже посмотрел на полосу тумана. Николя показалось, что туман приблизился, но за это он бы не поручился, просто наверное голова слишком болит у него, вчера они все перепили.
«Если этот туман приближается, то он опровергает все законы природы, потому что ветер — легкий бриз — дует с нашей стороны» — Туман был белым-белым. Единственное, с чем Николя мог его сравнить, это с только что выпавшим снегом, ослепительно контрастирующим с глубокой голубизной утреннего неба. Но снег всегда отражает тысячи и тысячи алмазных лучиков солнца, а этот странный яркий и чистый туман не блестел совсем.
Ветер немного окреп, и стало теплее градусов на пять. Николя думал, что странный туман наверняка разойдется, но этого не произошло. Более того, он стал ближе, добравшись до середины озера.
— Я тоже его заметил, — изрек Драйт с задумчивым видом. — Надо думать, это какая-нибудь температурная инверсия.
Эссейл осторожно положил Айрин на одеяло, подошел к задумчивым студентам, внимательно слушает. Николя все это не нравилось. Никогда в жизни он не видел ничего подобного.
— Меня беспокоит удивительно прямая линия фронта наступающего тумана, потому что в природе не бывает таких линий: прямые грани — это изобретение человека.
— Да, странно, — изрек наконец Джеймс, — к тому же настораживает его странный цвет — эта ослепительная белизна, непрерывная и без влажного блеска.
Туман определенно приближался, он полз по озеру медленно, но верно, раскинувшись широкой, абсолютно ровной дугой. До тумана теперь оставалось всего полмили, и контраст между ним и голубизной неба и озера стал еще более поразительным.
— Надо уходить отсюда, как можно скорее, — сказал подошедший к мужчинам дракатон. Николя уже давно заметил, что когда он волновался, его легкий акцент в голосе усиливался, то как он произносил некоторые слова, особенно шипящие, и ставил ударения. Николя издал какой-то странный звук. Губы его шевельнулись, словно у беззубого старика, пережевывающего даты прошлого. Большинство студентов еще спит, некоторые заснули совсем недавно, все вещи разбросаны, одежда висит на кустах и ветках. Сорвать всех с уютного места у озера, голодных, полуголых, опять заставить идти по самой жаре, и только из-за какого-то тумана, даже если очень странного. Парившая в небе чайка в этот момент камнем бросилась вниз. Он успел заметить лишь быстрый взмах ее белоснежных крыльев в солнечном блеске, она пропала в непроницаемом тумане.