Эссейл поднял глаза на Неда, они у нее были почти красно-золотистые, цвета кипящего сахарного сиропа, когда он только начинает застывать.
— Раб, ты прямо сейчас превратишься в дракона и начнешь служить мне или…
Мутант тупо смотрел на него, удивленно покачал головой…
Саблот подошел к Драйту, на него обрушился град ударов. Тот пытался уворачиваться от ударов, но был слишком неповоротлив. Чернокожий попал ему по носу. Он упал на бок, скорчился, и тот ударил его ногой в пах. Студент закричал. После этого он еще успел почувствовать, как сапог несколько раз впился ему в живот, затылок и шею, и провалился в бушующую мглу.
Эссейл дернулся, но чьи-то руки удержали его. Волосы на его затылке встали дыбом. Ужас прожег его насквозь, проникая к первобытным истокам его подсознания. Его друзья страдают из-за него!
— Следующий. — Гарри подошел к корчащемуся дракатону. — Отсюда никто не уйдет, — произнес он по буквам, — пока ты урод, не превратишься в дракона. Я их на кусочки буду резать, долго и медленно, а ты смотреть.
Саблот подошел к Неду. Первый удар пришелся мужчине в переносицу. Второй рассек губы. Они треснули, как сухой пергамент. После двух-трех ударов он упал.
— Ну что, теперь наши милые девушки…
Эссейл не понимал, что происходи. Почему этот человек избивает его же собственных студентов. Чего он хочет от него. Он понимал только одно, что как то должет остановить это сумасшествие, это абсолютное безумие. Он чувствовал, что у него начинался жар, еще чуть-чуть и он уже ничего не сможет сделать…
— Начнем с прелестной Зои…
— Стой, — прокаркал он, — да, да, я согласен…
Дракатон повернулся к Гарри, острые черты бледного лица были искажены яростью и ненавистью. Черно-синие чешуйки встали дыбом. Горячее золото его глаз сверкало, как два солнца, а змеиные зрачки вытянулись в узкую полоску.
Гарри заинтересованно подошел к нему, схватил за волосы, поднял его лицо кверху.
— Ты мой раб, повтори.
— Я твой раб.
— Будешь мне служить.
— Буду… служить…
— Господин.
— Буду… служить… Господин.
— Ну это же просто отлично! — Гарри довольно вздохнул. — Превращайся, раб. — Казалось, приказ был дан почти шутливым тоном. Голос миларда Гарридана постоянно менял свой тембр и громкость. Саблот уже привык к частым и неожиданным переменам настроения своего хозяина, но никогда еще смена интонаций не была столь резкой и внезапной. Было очевидно, что Гарри очень взволнован, и ему стоит немалых усилий держать себя в руках.
— К-к-как… превращаться?
— Да я то откуда знаю, ты же оборотень.
… Утро было свежо и прозрачно ясно. Первые лучи солнца окрашивают небо нежным розовым отблеском. С жалобным криком взлетают вороны. Кричит выпь на далеком озере в долине внизу. Эссейл в последний раз посмотрел на широкий пурпурно-золотистый простор… Подошел солдат, подчиняясь кивку Гарри, снял с Эссейла клементиновые наручники. Без поддержки дракатон не смог устоять на коленях, снова упал на траву лицом вниз, одна рука беспомощно прижата его телом, не пошевелиться…
— Все отошли от одинокой фигуры, распростертой на земле, напряжение усилилось.
Ничего не происходит…
Дракатон не шевелится…
— Ну же! Давай!
Солдаты приготовили мечи и копья, сейчас как нападет на них огромный дракон. Саблот держит наготове огромную клементиновую цепь…
Мысли Эссейла бродят на краю сознания. Словно туман, словно отдаленная гроза тучей повисло на горизонте прошлое.
— Превращайся! Превращайся!
Чьи-то крики, вопли, рев…
— Превращайся…
Визг Мелинды…
Жар усиливался, ему надо превратиться? Реальность сместилась, он бредит?
— Оборотень!..
Он вяло подумал о себе самом. Может быть, он наконец поверил и понял смысл всего происходящего. Он оборотень. Как сильно пахнет яблоками… Перед его глазами ползет темно-красный жучок, наверное, это будет очень грибной год, но уже без него… Он носом чуял запах грибов, желто-серую лисичку и медно-бурый, с абрикосовым запахом подосиновик и съедобный дождевик, и черный груздь, и серый….
— П-Р-Е-В-Р-А-Щ-А-Й-С-Я! П-Р-Е-В-Р-А-Щ-А-Й-С-Я! П-Р-Е-В-Р-А-Щ-А-Й-С-Я!..
В тяжелый, хлещущий по ушам жгут скрутились слитные раскатистые крики.
…Айрин, любимая, прощай. Такое счастье, думал он, может выпасть кому угодно, но только не мне, — вдыхая теплый, сочный аромат упругих красных листьев на ветвях вокруг…
— П-Р-Е-В-Р-А-Щ-А-Й-С-Я! П-Р-Е-В-Р-А-Щ-А-Й-С-Я! П-Р-Е-В-Р-А-Щ-А-Й-С-Я!..
Но и при этом что-то в дракатоне противилось. Было что-то еще. Было что-то большее… Что-то очень важное, как запрет… Но что же? Не вспомнить, не сконцентрироваться, сил нет совсем…