— Как бы нам в яму не угодить, — как всегда ворчал старик Грехем, беспокоясь о носилках с Господином. Но речку прошли благополучно.
— Так я и встретила дракатонов, — завершила свой рассказ Айрин. — А потом мы поспешили тебе на помощь.
— Спасибо, — тихо сказал наконец Эссейл, впервые обращаясь к Кати. Тот слегка вздрогнул. Его узкие губы чуть дрогнули в легкой улыбке. Он поклонился.
— Очень рад помочь, Господин мой, Верити.
— Почему Верити?
Кати удивился про себя:
«Действительно не помнит!»
Одно дело знать это с чьих-то слов, а совсем другое — убедиться собственными глазами.
— Верити, это Ваше официальное имя, мой Господин.
— Почему вы спасли нас? Кто я?
«Какой хриплый у него голос и какой странный акцент!» — Из вежливости перед Айрин они говорили на суларском.
Брови Айрин, казавшиеся под лучами солнца почти белыми, слегка нахмурились и отбрасывали на ее ясные синие глаза тень, словно тень проплывающего облака, отчего они стали вдруг темными, как глубь моря. Она явно колебалась.
Айрин тревожно переглянулась с Грехемом и Кати. Они видели, что Эссейл уже с трудом держится, что он еще сильнее побледнел, под его скулами и губам выступили тени, у него скорее всего жар. Мёртвенно-бледное лицо, обесцвеченная кожа, плоть словно истаяла, обнажив хрупкую красоту выпирающей кости. Лихорадочный блеск в глазах.
Грехем передал Айрин напиток для больного.
— Выпей, дорогой…
Доверчивый дракатон не заметил подвоха, он еще успел возмущенно вскинуть глаза на свою Аларианту перед тем, как заботливые руки Грехема подхватили его тело, погруженное в глубокий сон.
— А еще они вставляют огромные кольца в уши, отчего они вытягиваются ниже их шей и палки в нос вставляют!.. — Коварный Джеймс специально понижает свой голос практически до шепота, чтобы любопытные дракатоны вытягивали шеи, стараясь услышать ужасную историю о жителях Занвеи.
— Врешь суларец! — Пробасил Лукан — грозный Алькаид, с шипастой татуировкой на шее и груди, чья очередь сегодня была нести носилки.
— Ха, вру, да вон хоть миларда посла спросите, он мир больше вас, шипастых, повидал.
Эссейл, полулежащий на носилках, тоже внимательно слушает истории Джеймса, от удивления открыв рот.
— А от этого они выглядят очень странно, даже более странно, чем лесные люди Баррисой Ховри, что на северо-востоке от гиблых болот, чьи волосы склеены смолой, а зубы выкрашены красным и черным.
— Точно врет, — шепчет Свен, держащий передние ручки носилок. Эссейл согласно кивает головой, не отрывая глаз от Джеймса, он не замечает с какой нежностью и грустью смотрит на него Кати. Ярко-желтые глаза у синеволосого горят нетерпением и восторгом, как у ребёнка.
— Думаю, что дело в их глазах. — Таинственно продолжает Джеймс, выпучив глаза в избытке почти мистического восхищения. — Я видел отверстия в черепах, в которых было больше жизни, чем в глазах этих людей.
— Рэйд, это правда, правда? — Спрашивает Эссейл, не замечая, что впервые обращается к дракатону напрямую.
— Правда, правда, — улыбается лучиками морщин у глаз мужчина, — ну, может, чуть преувеличено, ну, может, и не чуть…
— Да где, где преувеличено! Я сам, сам видел, — подпрыгивает возмущенный Джеймс, — Эссейл, старина, верь мне, не слушай их! Они, эти столпы печали и холода, из своей Дракатии не вылезают, эти ослы…
— Но, но, пчелка, — грозный бас прерывает худенького студента, — ты жужжи, жужжи, да не забывайся, прихлопну…
— Ха, шипастая громила, не догонишь…
— Похоже, наш Джеймс нашел себе еще одного друга, — комментирует Айрин смешно улепетывающего парня и огромного дракатона, догоняющего его. Ну вот, догнал…
«Все мы начали меняться. Ожили. Как старые часы, долгие годы показывавшие одно и то же время» — Кати посмотрел вокруг — солдаты смеются, наблюдая, как Биан, огромный алькаид, взвалил худенького Джеймса себе на плечо и легко идет с ним в сторону кустов, видимо, чтобы нарвать прутьев для порки…
— Эссейл, друг, помоги! — Вопит Джеймс, дрыгая ногами, с его рук срываются огненные шары, безвредные дракатонам.
Айрин смеется со всеми, её глаза сияют, как вода на солнце.
— Мне даже его как-то жалко, — шепчет она Эссейлу.
— Да ничего он с ним не сделает, — уверяет ее Кати, — так, напомнит об уважении…
— Бедный дракатон, он же теперь каждый день будет находить пиявок в своих сапогах…