Через час вернулись Стаси с Кором — неразлучная парочка.
— Ну? — Нетерпеливо встретил их Рэйд.
— Приползли… посмотрели… уползли…
Стаси помолчал, тяжело вздохнул.
— Целая армия идет за нами, в нескольких часах от нас, их там сотни — растянулись на целую милю…
Постояли минуту неподвижно, прощаясь с последней минутой относительного счастья. Ну что ж, не сложилось, не удастся им пожить. В ярких серовато-зелёных сумерках умирающего дня они похожи на расплывающие тени. Бледные, узкие губы плотно сжаты, глаза зло сощурены. Все молчат.
— Грехем, Кати! Подойдите, пожалуйста на минутку.
Голос Рэйда спокойный, ничего не случилось, им просто надо обсудить погоду, только широко распахнутые глаза выдали его подлинное беспокойство.
— Верити может передвигаться на лошади? — Спросил он невозмутимо Грехема.
Кати весь напружинился, вопросительно и остро посмотрел на друга. Чувствовалось, как от него волнами исходит напряжение.
Грехем хмуро покачал головой, пожилой целитель заметно похудел за последние несколько недель, потемневшая кожа на висках натянута, как барабан, под заострившимся подбородком обозначились сухожилия.
— Абсолютно, категорически нет, ему даже двигаться еще нельзя! Если конечно вы не хотите, чтобы лошадь перевозила его хладный труп.
— Похоже у нас проблема… — Сказал Стаси. В его глазах, черных и блестящих, как ягоды ежевики, читалось серьезное, напряженное размышление.
Весть разлетелась быстро. Дракатоны ускорились.
— Разрушенный тракт и дорога по лесу задержали их. Они вынуждены были передвигаться медленно, пока были такие туманы, такие болота и пропасти, такая глушь…Теперь же, на относительно открытом месте, на лошадях, они быстро нагонят нас.
— Думаешь, они знают?
В ответ напряженная тишина. Черты Кати перекошены от напряжения.
— Ты и Аларианта должны спасти Верити, мы их задержим, — спокойно сказал Рэйд.
Кати сухо кивает, мурашки побежали у него по спине — все они прекрасно понимают, что это значит — смерть для всех остальных, живыми они не дадутся…
— Айрин, что происходит? — Спросил проснувшийся Эссейл обеспокоенно. Внешность дракатона осталась той же, что и вчера, черты лица были все такими же заостренными; но кожа уже приобрела живой и более теплый оттенок, и синева, покрывавшая бледные щеки и губы мужчины, бесследно сошла.
Айрин глубоко вздохнула, взглянув на непрерывно совещающихся дракатонов. Кати наистрожайше запретил ей рассказывать Эссейлу об опасности. Ослушаться наместника, когда он говорил таким тоном, было немыслимо, но Эссейл теперь смотрел на нее таким же требовательно-повелительным взглядом.
«Что додзен, что шелан — абсолютно похожи» — подумалось ей. Снова вздохнула. Непринужденно улыбнулась, стараясь, чтобы губы не очень дрожали.
— А так все нормально, отдыхай. Скоро остановимся и проверим твои повязки. Что-нибудь болит? Кушать, пить хочешь? А погода просто изумительная, не правда ли? Хотя туманно, мда, туманно…
— Айрин… — Губы Эссейла упрямо сжаты. Кажется, его испытующий взгляд пронизывает ее насквозь. Ценою огромных усилий Айрин заставляет себя смотреть ему в глаза, улыбаться, изображать беспечность, хотя внутри ее что-то отчаянно визжит, побуждая пуститься в бегство. — Айрин, я внимательно слушаю.
— Ну-у-у, — неуверено протянула девушка, воровато оглянулась, не смотрит ли Кати, нет не смотрит. — Ребята, только не выдавайте меня, — шепнула Алькаидам-носильщикам, дракатоны важно кивнули. — Ну, в общем, только это тайна от тебя, чтобы ты не волновался, за нами идет огромная имперская артия и завтра нас уже настигнут и всех убьют! А так, все нормально!
Она тихонько расплакалась, зарыдала и, судорожно жмурясь, прижимала ладони к щекам, словно боялась взорваться.
— Они решили все умереть, даже наши ребята, а нас отправить вперед!
Эссейл кивнул, откинулся на носилки, нахмурился.
— Все будет хорошо, не плачь, все будет хорошо, мы что-нибудь придумаем…
К ночи разведчики доложили, что имперцы остановились огромным лагерем. Дракатоны продолжали идти в полной темноте. Нигде не зажигали огней. Стихли разговоры, и ночь взошла над равниной такая же тихая, влажная, пахнущая цветами. Заквакали, будто ничего особенного не случилось, наглые лягушечьи хоры.
Было уже совершенно темно и туманно, луна и звезды спрятались за облаками. Сверху была видна вся долина. Как черное, бескрайнее море раскинулась под ними плоская равнина, зажатая лесом, и холмами, как опалы на темно-синем фоне, загорелись там, внизу, многочисленные огни, появились тускло-красные звездочки костров и фонарей, указывая на присутствие огромной армии, остановившейся лагерем на ночлег.