Вернулся Саблот.
— Булка лежит мертвый в своем кабинете — убит. Инатоль заколот в туалете таверны и еще два студента, которые ассистировали профессору во время обряда возврата, задушены. Писарь пропал… — Голос у Саблота был необыкновенный, глуховатый, и в то же время очень гулкий, как эхо в очень большом, пустом бочонке. Айрин слушала, не ослабляя внимания на своем пациенте.
— Стажер Иваил Пукля?
— Мертв…
— Ублюдок, — сквозь зубы процедил Гарри, — Маррая?
— Она уехала сразу после экзаменов, — ответила шокированная Айрин.
— Убрал свидетелей, — сказал Зед. — Не сам, нанял кого-то. Или у него есть сообщник. Ну не верю я, что он сам смог все это провернуть. У них ведь почти получилось!
— А тут вмешался я, — сказал Гарри. — Мне друг из Карланао сообщил, что дракатоны в столице встали на дыбы, кричат, что герцог Гарридан и целительница Айрин пытают и режут чуть ли не десять дракатонов в Евронийском университете. Я проверил подвалы, не очень то они и прятались. Оттуда как раз выходил довольный Мэрлин Булка, весь в крови. Я заглянул туда и сразу за вами побежал, чуть не опоздал, видимо ректор добить мутанта пришел.
«Значит, если бы Гарри не позвал меня, меня бы тоже там, в туалете где-нибудь?»
— Как он? Айрин сейчас вся надежда на тебя, он тебя зависят жизни сотни, тысячи человек.
Айрин устало покачала головой. Влила еще воды в черные губы. Осторожно приподняла одно веко мутанта. Его зрачок сжался, превратившись в узкую вертикальную черточку — плохо. У него был жар. Айрин вспомнила старый манускрипт — «средняя температура тела +28!» У него был ЖАР! Он мелко и часто дышал.
— Даже если он выживет, как мы спрячем его? Как только они увидят его — нам смерть, нас даже и слушать не станут.
— Практика! — Воскликнул Зед, — выпускная практика! Надо сделать его студентом и увезти! Печать университета скроет его ауру, они не почувствуют его! Правда, если он выживет, смерть печать не скроет.
— Отлично, — согласился Гарри, приступаем,
— Но ведь печать только ректор может ставить, — нерешительно возразил Зед,
— Ах да, не беда. Я, как куратор университета, назначаю тебя, Зеддериус Клоп, новым ректором Евронийского высшего университета боевой магии. Давай руку,
Шокированный таким стремительным карьерным ростом, Зед безмолвно выполнил приказ, Гарри прочитал заклинание, на предплечье Зеда зашипела белая метка, Зед поморщился, Айрин вспомнила, как это больно, словно огонь печати прожигает тебя насквозь, она тогда не морщилась, она орала и корчилась на земле.
— Давай, теперь твоя очередь, принимай в славные ряды выпускников нового студента:
Теперь Зед склонился над умирающим.
— Как его зовут? — почему-то шепотом спросил он;
— Да кто ж его знает, мне он не представлялся, мутантом зови.
— Хорошо,
Зед повел плечами в нерешительности, все-таки неправильная это ситуация, принятие печати — это самый торжественный момент в жизни каждого студента, предел мечтаний, билет в счастливую, обеспеченную жизнь. А тут… Наверное, впервые в истории университета, печать ставилась на бессознательное, умирающее тело.
— Так, ну ладно, ммм, мутант, я принимаю тебя в ряды студентов Евронийского высшего университета боевой магии, служи с честью на благо отечества, нашей Великой родины…
— Ну ладно, достаточно, — перебил его нетерпеливо Гарри, — я уверен, он будет верно служить славной Суларии эти две недели до своей трагической смерти и с радостью издохнет во имя мира и процветания двух наших наций, поторопись:
Зед тяжело вздохнул и прочитал заклинание, на предплечье мутанта появилась печать университета, он теперь студент…
«Ну что ж, он этого явно не заметил» — подумала Айрин.
Три следующих часа были сложными для Айрис. Зед ушел готовить документы для практики более трех тысяч студентов. Гарри со стоном вытянулся в мягком кресле.
Наконец Айрин выпрямилась. Она тяжело дышала. Перед глазами у неё плыли черно-желтые пятна. Гарри обернулся.
— Все в порядке?
— Да. У меня все в порядке. — «Чего не скажешь про мутанта», — просто тоскливо все как-то, не верится, что это все реально…
— Понимаю. — Гарри грустно улыбнулся. На сером лице его тускло блеснули белые, словно испачканные мелом, зубы. — Это мне знакомо.
Помолчал;
— Как он?
— Пока жив, очень слаб. Не знаю. Надеюсь…
Айрин посмотрела в окно. Утро. Небо немного прояснилось. Лениво забрезжил серый, мглистый день. Шел дождик. Молнии прекратились, но где-то далеко, за городом, все еще громыхало, глухо и сердито.