— За что они так всех ненавидят, даже своих?
— Я не уверен, что они умеют ненавидеть, — возразил мужчина. — Никто не знает, что они чувствуют. Они не люди, не забывай, они не такие как мы, и мы не должны приписывать им свои эмоции. Все, что мы знаем о них — это то, что они делают с нами, если мы нарушаем их тупой закон и это ужасно. Я не знаю, что за договоренности у дракатонов с императором и какие рычаги управления, но императоры Суларии все это время пока не отказывают дракатонам в этом их праве… — Тяжело, очень устало вздохнул, все-таки это была трудная ночка, даже для такого мощного мужчины. — Они не признают никаких условий, — продолжил он. — Никогда не шли на уступки, никого не пощадили.
Айрин бросила на мужчину взгляд и увидел, как посерело его лицо, а вокруг глаз появились морщины. Ей стало стыдно.
Клятва дана, кинжал проколол кончик пальца, капля крови капнула на пол, тяжелое заклинание, сердце глухо бухает где-то в горле — все, теперь Айрин ничего не сможет рассказать или она умрет в жестоких мучениях.
— А теперь, сердце моё, иди отдохни, умойся, собери вещи — через несколько часов вам выезжать.
— Но…
— Я посмотрю за ним, не волнуйся, если что, сразу позову тебя…
Девушка ушла. Гарри задумчиво посмотрел ей вслед, ох, хороша, прям сейчас прижал бы ее, мягкую, такую чистую и прекрасную, к стеночке и отодрал бы… ничего, это от него не уйдет. Милашка была удивительно красива, уже не говоря о силе ее дара и наследственности — невысокая, стройная, треугольное, чуть сужающееся к подбородку лицо, длинные, черные волосы, свежа как утренняя заря, упряма и своевольна, как бык.
В уголках полных губ девушки таилась легкая улыбка. Большие, неожиданно ярко-синие глаза, длинные ресницы, тонкие брови… да, это уже не лицо ребенка, а женщины, ну почти женщины — а это уже его работа.
В этот год герцогу Гарридану — незаконному бастарду императора Суларии, исполнилось тридцать семь. Когда ему было двадцать, он считал, что люди, перевалившие тридцатипятилетний рубеж, балансируют на грани старческого слабоумия и полового бессилия. Теперь же ему чудилось, будто он болтается где-то посередине между беззаботной юностью и угрюмой дряхлостью: на неопытность молодости уже не сошлешься, но и время чудачеств старости еще не пришло. Откровенно говоря, ему стало скучно. Время, когда ему хотелось перепробовать каждую женщину, лишить девственности каждую девочку — прошло — скучно. Время, когда он хотел стать самым сильным магом, прошло — стал, скучно. Иногда казалось, что его прошлая жизнь медленно исчезает, словно следы во время дождя, и вскоре он окончательно превратится в серого, ничего не значащего человека, тихо доживающего свои дни в хижине между лесом и морем. Теперь ему хотелось другого. Власти! Власти политической, экономической, моральной — ему доставляло неожиданное удовольствие ощущать полный, безграничный контроль в своих руках. Власть пьянила его, как крепкое вино, как самый хороший секс, и он не собирался уступать ее. Многие годы он был никем — жалким бастардом — а теперь он изменит ситуацию, он заставит всех тех, кто совсем недавно смотрел на него с надменной усмешкой, превратиться в ничто. И милая девочка Айрин поможет ему. Невеста императора — скоро она станет женой Витласа Великого — императрицей, очень скоро вдовой — беременной вдовой, его, Гарридана, невестой и его задача, чтобы с этой практики Айрин уехала в тягости его ребенком. Он будет вспахивать эту бороздку денно и нощно, заполняя ее своим семенем. Отца ждет небольшой сюрприз на брачном ложе. Гарри усмехнулся. И не важно добровольно или нет — у Айрин нет выхода. Черех десять- одиннадцать месяцев она разрешится его ребенком, это решено. Этот мутант тоже поможет ему…Только бы не издох, а то у него такие большие планы на этого недодракатона. За что же его так ненавидят его же сородичи? Интересно…
С тяжелым вздохом Гарри сел около мутанта, с гримасой отвращения положил две ладони на окровавленные виски дракатона, усмехнулся, кто-то заботливый, содрал с его висков всю чешую, будто раскаленной наждачной бумагой прошелся. Гарри закрыл глаза, напрягся, его губы беззвучно зашептали заклинание, по его вискам потекли капельки пота. Дракатон вдруг низко застонал, все его тело выгнулось мучительной дугой, еще, еще…
Наконец Гарри довольно отвалился от посиневшего дракатона, устало вытер лоб. Так, эта работа сделана. Не стоит окружающим знать, что мутант может рассказать о Гарри, ректоре, Булке, обряде возврата, лишнее все это, а так, гарантия его молчания…Пнул раскинувшееся, бессознательное тело ногой, поджал губы, дорогой ковер испорчен, жаль, не догадались подстелить какой-нибудь тряпки. Ох, как он устал, а еще столько дел. Гарри сделал большой глоток бренди из пузатого стакана. Удовлетворенно посмотрел на полуиздохшего бледного, с провалившимися глазами мутанта. — «Ну что ж, студент, тебя ждет увлекательное путешествие на практику, не долгое только…»