К тому времени, когда они добрались обратно до повозки, от усталости у него дрожало все тело и начало темнеть в глазах.
— Заррот! Где он! — Айрин, растрепанная, раскрасневшаяся от сна, бежит им на встречу. «Заснула, на маленькую минутку расслабилась и вот, потеряла его, где он?» — ощущение пустоты выдернуло ее из тяжелого сна, почувствовала, что ее пациент удаляется от нее.
— Куда ты его утащил? Как ты смел? Он мой! — Часто дыша, налетела на однокурсника. Ее глаза выпучены. Под загаром гневные пятна на похудевшем лице.
— Ничего с ним не случилось, вот он твой ненаглядный живой и почти здоровый.
Айрин ярко покраснела. Все в их отряде заметили перемену в меланхоличной девушке. Ее было не узнать, кричит, носится, кулаками машет, не подойти к ее хрупкому пациенту — загрызет.
— Клади его. Да осторожнее ты, болван! — Она обхватила дракатона за плечи, через одеяло почувствов его худобу и дрожь.
— Накорми ты его, вон, весь прозрачный уже!
На следующий день вечером дракатон уже мог говорить. Лицо его было изможденными, серым, словно его измазали свинцовой краской, но глаза были ясными, и разбитые губы уже начинали заживать.
Айрин склонилась над мужчиной. Вдруг он поднял руку и погладил ее по щеке. Эта ласка поразила все ее существо, удовольствие прошло по позвоночнику, на затылке зашевелились волосы, горячая волна растеклась по низу живота. Его глаза пульсировали, мерцали, она провалилась в них:
— Как тебя зовут? — Ее голос был низким, грудным, поразивший ее саму…
Дракатон, словно вошел в транс, он, не отрывая он девушки своих желтых кошачьих глаз, разомкнул спекшиеся губы и произнес:
— Эссейл…
Боги, этот голос, сколько она слышала его во сне, он звал ее, говорил с ней, наконец то, она снова услышала его, она узнает его из тысячи, хотя сейчас его голос был хриплым, удва уловимый шепотом. Но в нем чувствовалась сила.
— Привет Эссейл…
— Суп Эссейл… — Она подняла одной рукой тарелку, с которой только что сняла крышку, а другой рукой потянулась за ложкой с узорной ручкой.
Нахмурившись, мужчина медленно поворачивал голову, стараясь рассмотреть местность, в которой оказался. Сегодня он впервые сел с помощью Николя.
— Ешь! — Она постаралась сказать это таким же повелительным тоном, каким говорила ее учительница Маррая Утка, и была искренне удивлена, когда мужчина приоткрыл рот, не отрывая глаз от нее, позволяя ей влить в него ложку бульона. Еще…
— Молодец! — Села рядом, обняла по старой привычке. «Как хорошо!» Она чувствовала теплую волну удовольствия, исходящую от мужчины.
— Кто я? — Тихий вопрос,
— Дракатон.
Смотрит на нее вопросительно, ожидает продолжения. Она не готова к этому. Ей еще надо чуть времени.
— Ты мутант, — спокойно сказал подошедший Джеймс, — низший…
…Волна усталости накрыла Эссейла с головой. Он закрыл глаза, но тотчас же вновь открыл их. Смотря на Айрин, он знал, что он должен был сказать что-что, очень важное, но забыл — это понимание, как раскаленный гвоздь, пронзало сердце, казалось, чуть-чуть и вспомнит и мысль снова растворялась в тумане воспоминаний…
— Кто я?
Новости шокировали, не удивительно теперь, почему Айрин так неловко замялась, когда он спросил ее кто он. Ему больше ста лет! Он был в каком-то стасисе, никогда не слышал об этом. Сбежавшиеся на историю студенты хором пытались объяснить что это такое. Получилось очень мерзко.
— Вас там двадцать три было, — сказала Айрин, — все в ужасном состоянии, кроме тебя, — добавила она, пряча глаза. — Но у тебя просто удивительная регенерация! Может даже лучше нормального дракатона…
«Нормального… а я не нормальный…» — стало больно, — «замученные, я нет…»
Перед глазами всплыла зыбкая, словно расфокусированная картина — темное небо, на мощных деревянных столбах висят четыре-пять окровавленных дракатонов на связанных за спиной руках. Они подтянуты на веревках вверх ровно настолько, чтобы ноги не касались земли. Руки их вывернуты в суставах. Ни один из них не шевелится. Он знает, что они висят уже достаточно долго и успели потерять сознание… — «А где я?»
— Извини, я не это имела в виду, я…
— Ничего страшного, продолжай: