Эссейл покачал головой,
— Николя говорил, что только благодаря печати, которая скрывает мою ауру, они меня не могут найти. А что, если ты меня, связанного, в Дракатию притащишь, тогда они, благодарные, позволят тебе остаться там?
— Дурак, не смешно. — Айрин, категорически отказывалась, но дракатон уже горел энтузиазмом.
— Это решено, так и сделаем. Замок Джинны как раз не далеко от Дракатии. Идем туда, ты передаешь меня в руки соотечественников при условии, что тебя не выгонют и дадут тебе звщиту. Айрин, я и так смертник! Теперь, как снять эти печати..? У тебя есть деньги?
«Какую ерунду он говорит!»
— Есть, но только на одну печать, — она вскинула полные боли глаза на мужчину, — пойми, я копила долго, думала, долг рода выкупить, а тут, эта помолвка, я взяла, я надеялась… — девушка говорила все тише, из глаз полились слезы, — я не… нет, ерунда, мы вместе… надо найти другой выход… — кинулась ему в объятья.
— Конечно найдем, обязательно, — Эссейл гладил девушку по черным шелковистым волосам, — но ты на всякий случай, сходи завтра к магу, купи заклинание.
И тут она поглядела в загадочные глаза мутанта, ища в них ответ,
«Врет!» — поняла она, — «он уже все для себя решил и нашел выход».
Она спрашивала себя, какую власть может иметь этот человек, если всего лишь несколько недель, проведенных вместе, так овладели ее душой. Сколько долгих лет она была сломлена, загнана, унижена! Эссейл вдруг поднял ее со дна пропасти. Он ее встряхнул, растормошил, очаровал, и она распрямилась, как росток, напоенный живительной влагой. Завтра она купит заклинание, но жертвы дракатона она не примет, никогда!
Глава 4
Айрин проснулась задолго до рассвета. Эссейл лежал рядом неподвижно, положив руку под голову. Айрин привстала на локте, чтобы понаблюдать за ним. Его полупрозрачное лицо было спокойно, глаза закрыты. Дракатон крепко спал. Его одеяло сползло низко на бедра и видна была широкая безволосая грудь. Она вздымалась от мощного ровного дыхания, тускло поблескивали темно-синие чешуйки вокруг сосков. Айрин вдруг захотелось погладить чешуйки спускающиеся узкой дорожкой от пупка вниз. Спокойный рот, принявший во сне несколько высокомерное выражение, да и вся его поза, исполненная величием — лицо, чуть повернутое к сгибу руки, поднятое колено — все говорило о властности его натуры. Айрин задумалась, — «кто же ты такой?» — Судя по виду, он дракатон, отсутствие знаменитой движущейся татуировки говорит о его низшем статусе, Гарри считает, он был слугой, но манеры Эссейла поражали элегантностью, благородная осанка, чуть высокомерный взгляд, то, как он благодарил или принимал помощь, как будто это было для него абсолютно естественным, то, как он держал ложку, как ел… Странно все это. Его речь поражала архаичностью, ребята долго смеялись над его «благодарю за трапезу, любезно приготовленной твоими руками миледи», все говорило о его благородном воспитании, но в то же время, несколько дней назад Эссейл признался, что не умеет ездить верхом и даже не уверен с какой стороны подходить к лошади! Это всех повергло в небывалый шок.
— С какого же дна ты выполз, ничтожество? — спросил его надменный маркиз Драйт Собберси, знаменитый во всем университете аристократичным хладнокровием и несказанным высокомерием. Общение и вынужденное путешествие с низкородным Эссейлом — грех, который он никогда не простит дракатону.
— Даже додзены в Дракатии хорошие наездники, не говоря уже о простых дракатонах и аристократии (к слову стоило признать, что мало кто в Суларии понимал истинное положение и статус додзенов, издавна было принято считать их рабами высших дракатонов. Это мнение бытовало до шокирующей новости, что наместником Дракатии стал додзен Кати Гаскелл)
Айрин вздохнула. Кем бы он ни был — слугой, рабом или изгоем, она его… Она его любила.
"Я его люблю, — подумала она. — Я его люблю, и мне очень страшно. О, только бы они не причинили ему зла, только бы не убили его до того… До того…"
Она боялась закончить свою мысль: — "До того, как он сожмет меня в своих объятиях и сделает своей…"