— Пока не появились мы… — добавила Ганна, баюкая свою раненную руку.
Эссейл внимательно слушал рассказ Айрин и никак не мог ухватить какую-то постоянно ускользающую мысль. Ее слова странно взволновали дракатона. Ему казалось, что со всех сторон подкрадывается что-то неуловимое, оно отступает, как только он хочет схватить его, оно расплывается, как только он наступает на него, а потом опять ползет за ним, смыкается вокруг него, подстерегает. «Дворец Джинны», «долина лилий», «равнина Дармонда» — где-то он уже слышал эти названия, они связаны с ощущением какой-то большой тревоги и трагедии.
— Да, хотела добавить, — вырвал его из мучительных размышлений голос Айрин, — все эти странные названия оригинальны, так эти места назвали сами дракатоны, а суларцы не стали переименовывать вопреки обыкновению.
— Да, странная фантазия, — сказала задумчиво Лиззи, она ехала рядом с повозкой на лошади,
— А мне нравится, так романтично звучит — долина лилий, — вздохнула мечтательно Зои, — так и представляешь себе зеленые прекрасные холмы, журчащие водопады, прозрачные пруды с хрупкими нежными лилиями…
Слова Зои точно сорвали завесу с мутной пелены памяти Эссейла, все это время тихо колыхавшуюся над его прошлым, и в залитый солнцем лес, по которому они ехали будто вползла серая призрачная пустыня. Окна памяти расплываются, из щелей в повозке поднимаются тени, в прозрачном воздухе перед Эссейлом проносятся видения. Высокий крутой утес, на его вершине возвышается замок, под утесом лежит долина, по ней ползет мутный, как молоко, туман, Эссейл знает, там таится смерть, с одной стороны страшная долина граничит с лесом — Запретный лес, всплывает название в голове дракатона, с другой долина обрывается большим озером, его воды опасны, его берега сплошь заросшие мертвыми розаминенюфарами и бледными лилиями, их сладко-приторный запах, запах смерти и тлена, наполняет всю долину. Берега озера болотисты и на закате солнца на нем клубится туман, который медленно ползет в сторону Запретного леса…
— Ах, звучит так заманчиво, — смеется Айрин, — поскорее бы уже добраться до туда, вымыться, искупаться, освежиться!
— Говорят, дворец принадлежит миларду Гарридану! — Заговорчески подмигнув, говорит Лиззи, — одни уверяют, что мистер Гарри купил его ради титула, другие, что этот дворец подарил ему сам император. Дворец этот лет триста, если не больше, стоял покинутым. Ах Айрин, ты такая счастливая! Едешь в дворец своего любимого! Как же это романтично! Ты же всегда мечтала об этом!
Айрин густо покраснела. Столько событий произошло, столько всего случилось, что она совершенно забыла о своих чувствах к Гарри и не рассказала об этом Эссейлу. Это путешествие стало бездонной пропастью: к прежней жизни, к прежней самой себе возврата для Айрин уже не было. Слушая подруг, она вдруг особенно остро ощутила эту пропасть, более глубокую, чем все ущелья мира, что навсегда преградила ей обратную дорогу в тот призрачный мир.
— Я тебе потом расскажу, — пообещала она глазами дракатону, в ответ на его вопросительный, полный муки, взгляд. Его взгляд еще больше застыл отчаянием.
— Ах, а какая пламенная любовь между вами! — Продолжала предаваться воспоминаниям Лиззи, — помнишь, как он не уезжал из университета в течение двух месяцев ради тебя!
— А помнишь ту смешную Констанцию-как-ее-там, якобы невесту Гарри? — Хохочет Зои, — ну и лицо у тебя тогда было, ха-ха, ты готова была ее задушить от ревности!
Взгляд дракатона еще больше мрачнеет, Айрин вынужденно вежливо улыбаться на оживленный щебет подруг: