— Недурно, очень заманчиво, — промычал Драйт, — встретить бы такую…
— Да, Драйт, неплохо, но местные говорят, что немного найдется желающих испытать эту любовь. Всякого, кто волей или неволей попадал в Долину лилий во время нашествия такого тумана, находили мертвым, а если он и приходил оттуда, то умирал через некоторое время и никакие целители не могли помочь ему.
— Староста говорил нам, что существа из тумана вместе с поцелуями выпивают жизнь человека. Он слабеет, бледнеет и умирает. Впрочем, что, дамы и господа, говорить о том, что было да прошло, — с улыбкой продолжал коренастый Мейз. — Совершенно непонятно, зачем нас позвали, потому что все это было в прошлом. Вот уже больше двадцати лет никто не погибал в Долине лилий, хотя эти трусы туда и не суются, видят туман вдалеке внизу и трясутся от страха. Наверх туман не поднимается, так что нам и не придется отличиться, скорее всего это глупые суеверия и сказки.
— А мне та-а-акай сон приснился, — сказал Глен тонким голоском. Худенький мальчик жеманным жестом погладил свою напудренную щеку. — Ко мне пришел прекрасный принц и просил открыть врата, где он давно томится, и сказал, что заберет меня в сладкую грезу, ну и там более в деталях продемонстрировал, что он мне сделает… — конфузясь и внезапно краснея, сообщил мальчик. Эссейл очень мрачно посмотрел на него, по его лицу заходили напряженные желваки,
— Какие врата, где? — спросил Николя.
— Чего он там продемонстрировал тебе? — С ревностью в голове спросил Кай.
— Не знаю. Он сказал «жди и я покажу».
— Вина перепил, идиот, — пробормотал Заррот. Все захохотали, отовсюду раздавались комментарии и описание всего того, что они сделают с прекрасными туманными созданиями и в каких позах.
Так за разговорами, студенты спустились со скалы и направились к блестевшему вдалеке озеру. Они слишком долго сдерживались в этом скучном дворце и теперь веселились и ржали, как целая конюшня голодных лошадей. Мелинду едва не рвет от хохота. Джеймс обнимает Ганну, даже Драйт чуть оттаял от своего хладнокровия и хихикает со всеми.
По мере того, как они удалялись от скалы, ветер спадал. Неподвижная и тяжелая жара опустилась на долину. Вокруг все было спокойно и не внушало тревоги.
Море зелени и цветов, упомрочающе громкое стрекотание кузнечиков, порхают птички, бабочки, тяжело гудя, толстые шмели переваливаюся от цветка к цветку. Сверху они видели — тумана в долине не было, озеро вдалеке блестело, как ярко синий металл. Налево чернел лес, а направо стояла мрачная скала, точно с заколдованным летящим над долиной дворцом. Тропа петляла вниз по летней долине, то узкая и сжатая плотными кустами, то более широкая между рядами дикой вишни и орешника. Они шли около часу.
Один за другим, они вступили на едва заметную тропинку, проложенную среди зелени, медленно идут вниз, аромат цветущих лилейников неотступно сопровождает их, навязчивый и сладковатый.
Все эти тяжелые запахи цветов и пыльцы угнетали, вызывали смутное беспокойство и тоску неизвестно о чем. Веселье затихло, студенты идут, напряженные, нервно оглядываются, вокруг них постоянно слышался шелест, ну, точь-в-точь, как от женских шелковых платьев; слыдкий запах лилий заполнил их, кружит им головы, не дает сосредоточиться.
— Эти лилейники такие густые и высокие, никак не могу понять, правильно ли мы идем, — машет головой Николя, пытаясь вернуть ясность мысли.
— Так спать хочется, ужасная жара! — Стонет Зои,
— Мы потерялись?
— Николя, ты знаешь, куда идешь?
— Проклятье, где озеро, мы идем слишком долго!
— А кто проложил здесь эту тропинку?
Айрин поглаживала рукой вспотевший лоб, погружая время от времени пальцы в свои густые черные волосы и приоткрывая повлажневшие виски, чтобы освежить их, и инстинктивно пытаясь избавиться от охватившей ее тревоги. Похоже, они потерялись, они шли почти весь день, уставшие, голодные.
Николя, приложил палец к потному лбу, устало покачал головой, студенты с надеждой смотрели на своего куратора, у него было загорелое лицо, бритое и простоватое, добрые синие глаза, должно быть, умные и твердые, когда нужно. В нем чувствовались одновременно и сила, и слабость, воля и нерешительность.
— Этот запах! — Николя прочитал короткое заклинание, — сейчас поднимется ветер, запах уйдет. Ребята с надеждой замерли, сейчас полегчает. Пять минут прошло, десять — ничего не происходит. Николя удивленно посмотрел вверх, на голубое небо и застывшее там огненное колесо солнца. Лица студентов, багрово-масленые и черные от жары и пыли, медленно поворачивались к нему.