— Не знаю, — честно ответил я.
Снова подул ветер, и сосны зашумели.
— А мне жаль, что мы расстаемся, — сказала она и улыбнулась.
Я покраснел.
— Хочешь, пойдем в кафе? — спросил я. — Мне мама пять рублей дала. Можем все истратить…
Она покачала головой.
— Я хочу, чтобы ты купил футбольный мяч.
Я посмотрел в небо. Чайки величественно шевелили крыльями, и в их движениях не было суеты, как, например, у голубей или галок.
— Благородные птицы, — сказал я.
— Все животные белого цвета благородные, — сказала Люся. — Чайки, альбатросы, белые медведи…
Она подняла с песка палку и стала чертить на отмели фигурки.
— Недавно я прочитала книгу «Психология подростка». Там написано, что в возрасте тринадцати-четырнадцати лет мальчики и девочки скрывают свои симпатии. Я назло этой книге взяла и написала одному парню записку. Ну, что он мне нравится, и все такое. И назначила ему свидание…
— Он пришел?
— Да… Он пришел вместе с другом и собакой. Сказал, что его послали купить масло и он заодно решил встретиться со мной. Он вел себя точь-в-точь по той книге…
— Я тоже веду себя по той книге?
Она подошла ко мне совсем близко.
— Ты когда-нибудь целовался с девочками?
Во рту у меня пересохло, а руки почему-то задрожали.
— Ты никогда не целовался с девочками?..
Я молчал.
— Когда приедем домой, покажи мне фотографию твоего класса, ладно?
— Зачем?
— Я скажу, какая девочка тебе нравится…
— Ты не отгадаешь…
— Увидим.
— А может, пойдем истратим пять рублей?
— Нет. Обязательно купи себе мяч…
Был вечер, но было светло. Белые ночи только начинались.
— Знаешь что, — сказала Люся. — Когда я вернусь из Индии, поедем в Пушкинские Горы?
— А там выдают напрокат велосипеды? — спросил я.
Люся пожала плечами. Она смотрела на небо, на сосны, на прибрежные камни, а потом вдруг спросила:
— Хочешь, я напишу тебе из Бомбея?
— Напиши, — сказал я.
Она действительно написала, но я не ответил. Я просто не знал, что ей ответить…
ЧТО ПРОИЗОШЛО В ЗООПАРКЕ
Я люблю ходить в зоопарк. Хожу по нему и забываю, что зверям до самой смерти в клетках сидеть. Да и глупо, наверное, об этом все время помнить. Особенно когда устанешь так, что ноги как колокола гудят. Думаешь только о том, где бы сесть и отдохнуть. А скамейки все заняты: рядом с зоопарком кинотеатр «Баррикады». «Ну, погоди!» показывают, и в ожидании сеанса люди сидят на скамейках, смотрят на часы и скучают.
Чаще сюда приходят дети с родителями. Родители стараются побыстрее все клетки обойти и домой уехать, а для детей зоопарк — праздник, поэтому они у каждой клетки задерживаются, смотрят на зверя, вспоминают, может, видели его где-нибудь или читали про него. Родителям такая неспешность, естественно, не нравится, и они на всякие хитрости пускаются, чтобы побыстрее из зоопарка уйти. Одна мама обещала дочке купить куклу-блондинку с открывающимися и закрывающимися глазами, только бы подальше уйти от клетки с «броненосцем», похожим на огромную хвостатую черепаху с длинными ногами.
Из птиц больше всего дети любят павлинов. Около них всегда толпа стоит. Павлин по печенью, которое ему бросают, как по паркету ходит. Крылья распустит, хвостом потрескивает, и все восхищаются и пальцем на него показывают. Это павлин так за своей курицей ухаживает. Серая курица, неприметная, а вот не было бы ее, и чудеса павлиньи кончились.
Я заметил: чем животное красивее и необычнее, тем больше в его клетке разных вкусных вещей валяется. Вплоть до шоколадных конфет. А если зверь попроще, нет к нему уважения. На лося никто не смотрит, и на лису тоже, и хвост у нее такой, будто из него уже успели воротник сшить.
Вот, например, самка овцебыка. Мимо нее проходят, не останавливаются, а она почти что ручная. Грязная, неухоженная, а мордочка добрая и ласковая. Мне ее вдруг так жалко стало, помню. Вот, думаю, павлин, так тот за свою красоту в зоопарк попал, а эта-то за что? Отпустили бы лучше на волю или в колхоз какой-нибудь передали. Она бы там вместе с коровами жила.
В другой раз я булку с собой принес и стал потихоньку бросать ей кусочки. Она совсем близко подошла. Доверчиво посмотрела сквозь решетку и взяла с ладони кусок булки. Осторожно взяла, ласково. Губы у нее мягкие, язык розовый, шершавый. Стою я и чуть не плачу. А она челкой встряхнула и в свой угол отошла, от овцебыка подальше. Он как раз проснулся и замычал.
Я сел на скамейку. Сижу и думаю. Хуже алгебры для меня ничего нет: как начну размышлять над скоростью велосипедиста, выехавшего из пункта «А» в пункт «Б», тут же в голову совершенно посторонние мысли лезут. Не могу я почему-то про велосипедистов думать.