Нет, нет, нет. Не бывать такому.
Детское какое-то чувство поднималось из самой груди Соломона и кружило голову.
В поисках входа Соломон обошел сооружение кругом. Дверь тотчас отыскалась: круглая, без всякой ручки или иного приспособления для открывания, только в центре ее было углубление в виде следа кошачьей лапы.
— Хм, — сказал Соломон.
— М-р-ркрхрм, — прокряхтело над ухом в ответ. Соломон обернулся. На строительных лесах чуть в стороне от сцены сидел механический кот с довольной мордой.
— Василий? — удивился и обрадовался Соломон. — Кис-кис-кис.
Кот послушно спрыгнул — так, что ветхие половицы хрустнули под его лапами — и деловито подошел к Соломону. Не вполне еще понимая, что делает, Соломон взял Василия на руки и ткнул кошачьей лапой в углубление на двери.
Лапа вошла идеально.
Раздался скрежет, гул, откуда-то снизу, из-под сцены, потянуло дымом. Дверь со скрипом отворилась. Пригнувшись и не отпуская кота, Соломон вошел в узкую, не шире гроба, камеру — по всей видимости, шлюз. За следующей дверью он обнаружил небольшое, но довольно уютное и светлое помещение.
Соломон был внутри ракеты Туманского.
Устроено здесь все было чрезвычайно просто. Полукругом — пульт управления, с лампами и рычагами. Вертящееся кресло. Запирающаяся кошачья коробка прикреплена к полу — для Василия.
Стены состояли из переплетения металлических труб с клапанами и без таковых, за трубами виднелась сложная поршневая система, какие-то валы и огромные шестеренки; всюду были измерительные приборы с датчиками, стрелками и лампочками. Туманский не стал тратить время на внутреннюю обшивку ракеты, и ее механизм находился теперь на виду.
Рядом с пультом Соломон обнаружил кожаный летный шлем, с кожаными же накладками и темными круглыми стеклами очки, мотоциклетные перчатки и куртку. Туманский всегда был пижоном.
Соломон усадил кота в кресло и принялся изучать пульт. Слева обнаружилась схема устройства ракеты, а именно: внизу, в хвостовой части, располагались основной топливный бак и главный двигатель, сообщавший ракете поступательное движение (эта часть ракеты сейчас находилась под сценой); в верхней части, над кабиной пилота, помещались еще два двигателя — двигатель поворота с горизонтальным соплом и тормозной двигатель.
Соломон, кряхтя, стал снимать пиджак.
К тому времени как пришел Данька, Соломон был полностью экипирован. Выглядел он, надо сказать, не так смешно, как ему представлялось. Разве что куртка была велика, Соломон немного тонул в ней — все-таки Туманский был человек-медведь. Последний штрих — Соломон опустил очки на глаза и стал неуловимо похож на сварщика.
— Соломон, не надо шуток! — крикнул Данька.
— Никаких шуток, юноша, — с достоинством отвечал ему Соломон, выглядывая из ракеты. — В моем лице вы имеете человека, способного на серьезные поступки.
— Послушайте, Соломон. Туманский был больным человеком! Сумасшедшим!
— Никто этого не знает лучше меня, — подтвердил Соломон.
— В лучшем случае вы задохнетесь в этой консервной банке, в худшем — взорветесь вместе с оперой!
— Молодой человек, вы, верно, плохо представляете себе, что такое главный режиссер нашей оперы, товарищ Лаосский! — весело и немного невпопад сказал Соломон и погладил бок ракеты. — Железо — ничто, хлебный мякиш по сравнению с этим режиссером. И если Мойша смог убедить Лаосского закрыть театр на год и доверить реставрацию не кому-нибудь, а именно ему, всем известному сумасшедшему, больному человеку Туманскому, то приходится признать, что Мойше подвластны стихии! Уходите, Даня, уходите, не то зашибет при старте.
Данька потянулся за наганом, но Соломон уже задраивал люк изнутри.
— Ой, лимончики, вы мои лимончики…
Соломон задраил и вторую дверь. Что делать дальше, он пока не представлял. Кот Василий держался с некоторым превосходством, как бы намекая, кто тут главный, Соломон посмотрел на него с упреком, и Василий снизошел до объяснений. Он запрыгнул на пульт и полоснул лапой по одному из рычагов. Соломон послушно потянул рычаг на себя. Из-под ног раздалось утробное рычание, которое тут же перешло в мягкую вибрацию.
— Вы растете не в моем саду…
Василий уже указывал на следующий рычаг, но Соломону этого не требовалось, он понял, что мудрый Туманский делал эту ракету для идиотов. Очередность действий была обозначена на пульте стрелками и цифрами. Также имелись мелкие надписи, изучение которых Соломон оставил на будущее.
— Ой, лимончики, вы мои лимончики…