Из книги Стремена Мусаси. 1836: Борьба с рыбой
Военачальник Минамото Есинэ
Сказочный характер этих гравюр перекликался с фантазией иллюстраций, сделанных мастером к народным легендам о существах потустороннего мира, таким, как Сто рассказов о привидениях. В этой серии выявились глубинные средневековые истоки творчества Хокусая, воспитанного с детства на фантастических историях, верящего во все необычное, колдовство, оборотней, столь прочно угнездившихся в сознании японского народа. Призраки не менее реальны для Хокусая, чем живые люди. В его гравюрах они обретают достоверность, материализуются, соответствуют принципам яркой театральной декоративности. Бумажный фонарь, превратившийся в череп Оива, героини драмы Цуруя Намбоку Ецуя Кайдан, поставленной в театре Кабуки, сообщает призраку убедительность и одновременно жуткую ирреальность, соединяя два мира - воображаемый и действительный. Фонарь-лицо лишен подбородка, но зато наделен огромными пустыми глазницами, зловеще сверкающими на лице злодейски убитой юной женщины, отравленной отцом возлюбленной ее мужа. Бледный свет, струящийся изнутри фонаря, озаряет ее бумажное лицо. Столь же выразительна и другая гравюра Призрак служанки, повествующая о жестоком убийстве девушки, разбившей хозяйские тарелки и брошенной за это в колодец. Хокусай изобразил ее призрак в виде медленно выползающего из недр колодца бледного женского лица, покачивающегося на невероятно длинной змеиной шее, унизанной тарелками. Художник создал в этих гравюрах особую атмосферу театральности. Он вывел свои персонажи из мира реальности, помещая их в мир сценический, интуитивно угадывая особую волнующую атмосферу театральных эффектов, сочетая темный иссиня-черный фон со светлым почти светящимся желтоватым ликом призрака, нагнетая атмосферу жути показом замедленных ритмов его движений.
Иначе, но с той же долей яркой фантазии строится художником колорит другой его серии Сборник ста поэтов в пересказе няни, выпущенный мастером в свет в 1835 году. Он основан на сложной и детально разработанной цветовой композиции, во многом приближающейся к живописи. Хокусай создал здесь вольную интерпретацию классической поэзии и дал простонародное ее толкование. Овеянный романтикой Средневековья язык лирической поэзии мастер соединил с прозаически-жанровой трактовкой образов горожан, придав всему действию подчеркнуто декоративную яркость, усилив сочетанием броских анилиновых красок живую активность образов людей и динамику пейзажа.
Из серии Сто рассказов о привидениях Около 1830-1840:
Призрак Оива
Волны в Соосю-Тёси. Около 1830-1840 Из серии Тысяча видов моря
Увлечение мастера в последние годы жизни живописью ощущается и в пейзажной серии Тысяча видов моря (1830-1840), где стихия волн, показанная в непрерывной изменчивости цвета, приобретает множество оттенков. Линии гравюр здесь становятся зыбкими и дробными, формы и явления в ряде листов теряют прежнюю чистоту, вступают в сложную и противоречивую взаимозависимость.
К концу жизни Хокусай все чаще обращается к живописи. Желая передать свой огромный опыт последующим поколениям, он в 1848 году издал книгу О правильности применения красок, в которой поделился с молодыми художниками своими секретами, рассказал о методах, приемах и инструментах живописца, а также о воспитании вкуса и зрительной восприимчивости живописца. Важное место в книге было отведено рассказу об особенностях изготовления и способах применения красок. Хокусай указывал, например, на многообразие оттенков черного цвета. «Черный цвет, - писал он, - может быть блестящим и матовым, древним и новым. На свету и в тени он меняет оттенки. Для того, чтобы получить „древний черный“, к нему следует добавить красную краску, для получения „блестящего черного“ к краске нужно добавить клей, для получения „черного, освещенного светом“, его следует оттенить серым».