Задумано – сделано.
Я сейчас же откинул брезентовый верх и встал. Надевать респиратор необходимости не было. В восточном секторе, если мне не изменяет память, стеклянных деревьев с их губительной пыльцой нет, а что же до ям с розовым дымом, от которого, надышавшись, сам становишься розовым дымом, так это нужно быть законченным идиотом, чтобы идти и нюхать всякую гадость.
И откуда я про всё это знаю? – подумал я тут с удивлением. Про стеклянные деревья, про розовый дым? Должно быть, это у меня генетическая память сработала. Ладно, не до этого сейчас, потом всё обмозгуем.
Я взял лежавший на заднем сиденье огнемёт и огляделся по сторонам. Пожалуй, вот с этого и начнём.
Прицелившись, я полоснул по ближайшему дереву струёй пламени. Дерево затрещало, обугливаясь и чадя бурым дымом, в ноздри шибануло приторным запахом горелой плоти. Другие деревья, стоявшие рядом, бросились врассыпную.
Я захохотал.
– Ну вот, совсем другое дело, а то бегают тут… как не знаю что… Саранча!.. Ну как, братишка, нравится? Может, тоже попробуешь?
Я протянул Кипу огнемёт. Тот взял его, но как-то неуверенно, словно бы какую-то змею.
– Да не бойся ты, – засмеялся я. – Не укусит. Вот, нажимай на эту кнопку. Да не сюда, а вот здесь, видишь? Крепче, крепче ж держи. Экий ты, право.
Но, так и не решившись, Кип вернул огнемёт обратно.
Слабак, подумал я с презрением. Хлюпик. Специалистом ещё себя называет. А может… Улучив момент, я украдкой поглядел на индикатор степени его Одушевления. О-го-го! А стрелка-то, оказывается, уже почти к самому критическому сектору подобралась. Ещё чуть-чуть, и – пиши-пропало, придётся моего друга спасать. М-да, хорошо всё-таки, что я его с собой захватил. Будет теперь под присмотром.
Огнемётом я развлекался ещё минут десять. Потом запахи горелой плоти стали просто невыносимы. Я снова натянул брезентовый верх, и мы двинулись дальше.
Солнце стояло почти над нашими головами, когда мы наткнулись на развалины. Судя по всему, здесь был когда-то посёлок. Люди, должно быть, покинули его очень давно. Более-менее сносно сохранилось только одно здание. Покосившееся и поросшее то там, то здесь настырными побегами, оно походило скорее на груду тёмно-красного кирпича, чем на пригодный для жилья дом. В стенах кое-где темнели окна. Мы пошли вокруг здания и обнаружили вход – узкий кривой провал. Что-то жуткое, казалось, таилось внутри, и мне стало как-то не по себе.
Я уже прикидывал, с какого лучше боку зайти, чтобы поудобнее подпалить эту халупу, как вдруг Кип предложил:
– А давай посмотрим, что там внутри. Может, что-нибудь интересное найдём.
Я чуть не матюгнулся. Ну что за напарник у меня такой! Вечно его тянет на приключения. Конечно, заходить в эту развалюху ни в коем разе не следует. Но с другой стороны… После того, как я целых полдня перед ним выкаблучивался, пытался его всячески опекать, показывать теперь перед ним свой страх… несолидно это как-то. Всё-таки я Корд, а он по сравнению со мной обыкновенный мальчишка, пацан, разница между нами лет семь-восемь как-никак. Вот же – незадача.
Кип выжидательно смотрел на меня.
– Ладно, – сказал я наконец. – Если не надолго, то можно. Нам ещё уйму леса надо облучить.
И откуда только в нём прыти столько? Я ещё и шага не успел сделать, а он уже стоит перед входом и заглядывает внутрь.
– Погоди-погоди, – крикнул я ему. – Без меня-то не заходи.
Он остановился, нетерпеливо на меня оглядываясь.
Я же, прихватив огнемёт, подошёл к двери.
Внутри, противу ожиданий, оказалось не так темно, как можно было предполагать. Свет проникал сквозь многочисленные щели в потолке и стенах. В мягком полумраке в глубь здания тянулся узкий коридор. Редкие двери по обе его стороны едва угадывались под бахромой всевозможных растений. Было тихо и прохладно. И стены и потолок при каждом шаге угрожающе колыхались, под ногами чавкало. Тянуло терпким западом плесени, как в подвале с плохой вентиляцией. Меня вдруг охватило ощущение, будто мы вошли в пасть издохшего левиафана.
Я толкнул первую попавшуюся дверь жерлом огнемёта. Дверь, хотя и с трудом, подалась. Это была крохотная, метра три на четыре, комнатка. Заходить в неё я не стал, ограничившись одним беглым взглядом из коридора. Ничего интересного там не было. Полусгнившая мебель, покрытое мохом тряпьё в углу, на стенах – маслянистые рыжие потёки вперемешку с белой травой, которая сейчас же зашевелилась, среагировав на движение воздуха.
В других помещениях тоже было не ахти. Развал и запустение воцарились здесь, похоже, не один десяток лет назад.
Я уже скептически поглядывал на Кипа, когда в конце коридора обнаружился зал. Дверь, за которой он находился, развалилась от первого же удара в труху, подняв облако бурой пыли. После того, как пыль рассеялась, я увидел, что кое-что в этом помещении сохранилось гораздо лучше, чем в других.
Прямо посередине стоял металлический стол, а на нём – два направленных друг на друга облучателя. Между ними на оранжевом кубе вечного аккумулятора лежала толстая в коричневом переплёте тетрадь. Всё это было покрыто густым слоем пыли. По безупречному виду этих предметов я сразу понял, что облучатели находятся в рабочем состоянии. Кому-то, видимо, очень хотелось, чтобы тетрадь сохранила свой первоначальный облик. Кип, понятное дело, сейчас же её схватил. Вот уж охотник до всяких там тайн. Меня же, как технического инженера, больше порадовали облучатели и аккумулятор. Особенно – аккумулятор. У нас на такие давно уже дефицит.
Да. Денёк, похоже, удачный. Шлепень-Шлемень будет просто в восторге.
Мы нагрузились находками и вышли из здания. На улице под яркими солнечными лучами сразу стало значительно веселее. Не люблю, когда надо часто оглядываться. А в этом здании я то и дело оглядывался, всё мне казалось, будто кто-то набросится на меня там.
Ну, ничего – выбрались.
Жарковато, правда, так на это кондиционер в кабине есть.
А лесу, видно, жара в самый раз. Стоит себе – зелёный, противный – как будто так и надо. Ну, погоди, сейчас мы тебе покажем, где раки зимуют.
Побросав находки на заднее сиденье, мы забрались в кабину. Кип, бумажная душа, сейчас же уткнулся в тетрадь, я же с удвоенным рвением принялся за дело.
Около часа я утюжил лес во всех возможных направлениях. Потом, когда уже начал подумывать, а не пора ли поворачивать оглобли, заметил вдруг странную вещь. Деревья, мясистые и упитанные, стали вдруг исчезать, вместо них появились какие-то низкорослые, худосочные. Лес заметно поредел и прижался к земле. Я удивился. Никогда бы не подумал, что лес может иметь пределы. Мне он казался бесконечным. Неужто я ошибался?
Ещё минут двадцать я на малой тяге вёл вездеход вперёд. За это время лес полностью сошёл на нет. Перед нами теперь лежала однообразная зелёная равнина, покрытая небольшими, в метр высотой, холмиками.
Вот так-так! А лес-то, оказывается, и впрямь не такой уж и всемогущий. Ну и ну! Что же это нам может дать? Пока трудно сказать, надо будет со старожилами посоветоваться, но это когда вернёмся. Сейчас же, пользуясь случаем, надо проверить, что там дальше. Может, впереди, за горизонтом, тоже какой-нибудь лес.
Минут десять мы двигались по равнине. Вездеход, преодолевая холмики, клевал носом, и горизонт прыгал перед нашими глазами.
Потом стало происходить что-то совсем уж непонятное. Почва под нами начала колыхаться, будто мы ехали по трясине. Что за ерунда?! Если это действительно трясина, то тогда и провалиться недолго. Пожалуй, лучше дальше не ехать.
Я затормозил перед холмиком, который был немного больше других. На его вершине росло одинокое дерево.
Я снова откинул брезентовый верх и встал, озираясь по сторонам. Кругом, насколько хватало глаз, была зелёная однообразная равнина.
Проклятье! И что нам делать теперь? Даже совета, по большому счёту, не у кого спросить. Кип, конечно, не в счёт, хотя…
Я поглядел на Кипа. Тот всё ещё читал свою тетрадь, ничего не замечая вокруг.
– Послушай, братишка, – сказал я ему. – Оторвись-ка на секунду, мне надо с тобой посоветоваться.
Кип даже не шевельнулся.
– Вот читака ещё выискался, – пробормотал я, сердясь. – Послушай, если ты сейчас же не бросишь эту тетрадку, то я её у тебя отберу. Посмотри лучше вокруг и скажи, что ты обо всём этом думаешь.