В Харькове речь шла о том, какой будет политика кадетов в «новой» России, окончательно завоеванной белой армией. Конференция должна подтвердить, говорилось в докладе Долгорукова, обязательность длительного периода жесткой диктаторской власти, необходимой для «воссоздания» России после победы над большевиками. Предложение председателя кадетского ЦК встретило дружное одобрение аудитории; лишь один из делегатов голосовал против6. Постановления харьковского совещания партии «народной свободы», писал Струве, «производят впечатление долго подготовлявшегося и продуманного сдвига кадетской партии направо»7.
В связи с этим необходимо подчеркнуть, что установки, зафиксированные конференцией в Харькове, складывались в середине октября — в тот период, когда положение на фронтах способствовало самым оптимистическим настроениям в кадетской среде. «В это время, — писал Долгоруков, — мы были полны надежд, отряд Май-Маевского достиг Орловской губернии, все были уверены в скором достижении Москвы»8. В такой, казалось бы, благоприятнейшей ситуации кадетская партия не в лице своих отдельных членов, а как единая организация, в официальном порядке обнаружила полный отход от прежних демагогических деклараций, продемонстрировала единство своих лозунгов и целей с правым флангом белогвардейского лагеря. Вырабатывая основы будущей политики в послевоенной России, кадеты открыто противопоставляли диктатуре пролетариата диктатуру буржуазно-помещичьей контрреволюции, без стеснения отбрасывали прочь «фиговые листки» показного демократизма. Такова была позиция партии «народной свободы» в предвкушении победы. Поэтому «харьковский этап» представляется нам определяющим при оценке эволюции российского либерализма в годы гражданской войны.
Между тем соотношение сил на Южном фронте коренным образом изменилось. Наступление Красной Армии ширилось не по дням, а по часам. «Несмотря на невероятные трудности, — говорилось в приказе Реввоенсовета 14-й армии от 8 ноября 1919 г., — холод и распутицу, бездорожье, снежную метель, вы, красные герои… не только остановили продвижение деникинских банд, но выхватили из рук их Орел, Кромы, Дмитровск, Севск… разгромили его лучшие отборные офицерские полки…»9. Эти успехи подняли боевой дух красноармейцев, укрепили в них уверенность в победе.
Победы под Орлом и Воронежем, говорил В. И. Ленин, показали, что перелом наступил. «Но нам надо, чтобы наше наступление из мелкого и частичного было превращено в массовое, огромное, доводящее победу до конца», поскольку по всем признакам именно на этом фронте «в ближайшие, если не недели, то во всяком случае месяцы, решается судьба войны»10.
Еще в 1918 г. в «деникии» действовали многочисленные партизанские отряды. Руководство ими на Дону осуществлялось через Донское бюро РКП(б), работавшее в тесном контакте с политотделом Южного фронта. Партизанским движением в Причерноморье руководили Екатеринодарский подпольный большевистский комитет, образованный в марте 1919 г. и утвержденный затем ЦК в качестве областного Северо-Кавказского комитета РКП(б), а также Новороссийский подпольный комитет Коммунистической партии. Руководящим центром большевистского подполья и повстанческо-партизанского движения на Украине стало Зафронтовое бюро во главе с секретарем ЦК КП(б)У С. В. Косиором.