Вместе с тем нельзя сбрасывать со счетов наличие принципиальных разногласий, мешавших сплочению кадетов с соглашателями. Именно этот фактор определил стремление партии «народной свободы» к созданию чисто буржуазных центров для борьбы против Советской власти. Первым таким центром явилась созданная в ноябре московская подпольная организация из девяти человек, известная под названием «девятки». Игравший в ней активную роль П. И. Астров в своих неопубликованных воспоминаниях называет имена участников этой организации: три представителя от Совета общественных деятелей — Белоруссов (псевдоним буржуазного публициста А. С. Белецкого), С. М. Леонтьев и Д. М. Щепкин (два последних — бывшие товарищи министра внутренних дел во Временном правительстве); три — от Торгово-промышленного союза — М. М. Федоров, М. В. Челноков и А. А. Червен-Водали; три — от кадетской партии: сам Астров, М. В. Сабашников и Н. Н. Щепкин77. Хотя в составе «девятки» фигурируют три различные организации, однако из девяти ее членов шесть последних — активные деятели кадетской партии. Главной задачей «девятки» было сплочение контрреволюционных сил, вовлечение буржуазных слоев в активную борьбу против восставшего пролетариата78.
Создание «девятки» явилось новой вехой на пути укрепления сотрудничества кадетов с контрреволюционными организациями московских капиталистов. Связи партии «народной свободы» с крупной торгово-промышленной буржуазией России, получившие значительное развитие в годы первой мировой войны, упрочились в период между Февралем и Октябрем 1917 г. Процесс расширения и укрепления этих связей подробно прослежен в монографии В. Я. Лаверычева «По ту сторону баррикад». Еще более тесной стала консолидация кадетов с крупной буржуазией после Октября, когда имевшиеся между ними различия в программных установках и тактической линии отодвинулись далеко на задний план перед лицом общего врага — победившей социалистической революции. Кадетская партия осуществляла непосредственную организационную работу по объединению сил контрреволюции, а капиталисты обеспечивали ее материальное оснащение.
Большие средства отпускались на издание буржуазно-кадетской прессы: листовок, брошюр, посредством которых контрреволюционный лагерь пытался осуществлять идеологическую подготовку военных акций против диктатуры пролетариата. Кадетская печать вела постоянную травлю большевистского правительства, она активно выступала в поддержку саботажников, публиковала директивы заговорщикам, печатала адреса мест хранения и продажи оружия и т.д. и т.п.79
Чтобы пресечь антисоветскую кампанию в печати, ВРК запретил издание некоторых контрреволюционных газет (в том числе и кадетской «Речи»), 27 октября он принял Декрет о печати, в котором разъяснялись причины принятия этих «временных и экстренных мер»80. Подчеркивая, что пресса — могущественное орудие в руках буржуазии — не менее опасна, чем бомбы и пулеметы, ВРК определил правила, в соответствии с которыми закрытию подлежали газеты, призывающие к открытому сопротивлению рабоче-крестьянскому правительству, к деяниям преступного, т.е. уголовно наказуемого характера, а также сеющие смуту путем явно клеветнического извращения фактов81.
Декрет о печати вызвал бурную реакцию со стороны мелкобуржуазных партий. Соглашатели делали все возможное, чтобы помешать его проведению в жизнь. При обсуждении декрета во ВЦИК левые эсеры в категорической форме выступили против этой акции. Когда же в результате голосования декрет был утвержден большинством голосов, они заявили, что отзывают своих представителей из ВРК и других советских учреждений. Меньшевики и эсеры по всей стране вели широкую агитацию против Декрета о печати. Однако трудящиеся массы поддержали политику Советской власти. На рабочих митингах и собраниях принимались многочисленные резолюции, требовавшие применения более действенных способов борьбы против буржуазной прессы82.