— Ты это видела? — принц Фредерик Гессен обернулся к своей спутнице.
— Ммм… первые три поединка однозначно были посылом, граф Соколов показал всем тотальное превосходство и намеренно выбрал именно то оружие, во владении котором его оппоненты считались виртуозами, для своего возраста конечно, — девушка словно прилежная ученица начала анализ дуэлей, — Герцога Адольфа Вангерсхайма он деклассировал как мага, барона Георга фон Герца сломал грубой силой, а графа Левенгаупта положил на лопатки при помощи гениального ума.
— Так, — одобрительно кинул парень и спросил, — А что думаешь по поводу последней схватки?
— Полный разгром, фиаско, он как будто казнил своих вассалов, у них не было шанса на сопротивление, — девушка дала эмоциональную оценку, ей трудно было объективно судить о самом бое, уж слишком быстро и непонятно все закончилось.
— Да, они не могли сопротивляться, но фишка в том, что Михаил использовал в бою две довольно сложные техники, их не всякий взрослый маг может повторить, а кадет первого курса просто не должен обладать такими навыками, — принц явно был удивлен.
— Что в них особенного? — живо поинтересовалась спутница.
— Это старая, давно потерянная школа викингов, Михаил поразил князя Радзвилла несколькими стремительными ударами сверху, заметь не площадной техникой, а именно одиночными, мощными плетениями, это признаки плетения «Кровавый Сокол», а следом он почти мгновенно атаковал графа Замойского, что сильно смахивает на «Соколиную Молнию», по одной из легенд секретами такого мастерства обладали несколько родов, когда-то переселившихся из наших фьордов в Россию, — Фредерик любил историю боевой магии и как никто другой знал множество легенд, пользуясь закрытой библиотекой Императорского рода.
— То есть Михаил может быть потомком наших конунгов? — немного заволновавшись задала вопрос девушка.
— Скорее всего либо их слуг, либо какой-то побочной ветви, наши воины в свое время имели в этих местах много жен и рабынь и щедро передавали свои знания даже незаконнорожденным детям, благородные же фамилии ведущие родословную от Конунгов почти полностью пали или были поглощены местными аристократами за неимением потомков мужского рода, мы знаем и помним всех, кто когда-то перебрался в эту страну, — ответил эрудированный Гессен.
— Хмм… интересно чей потомок Михаил, может мы с ним дальние родственники? — улыбнулась собеседница.
— Ну это ты и выяснишь, — ошарашил девушку Фредерик и пояснил, — Отец отзывает меня в Стокгольм, теперь ты будешь представлять нас в Российской Империи.
— А как же Лондон? — подняла брови принцесса Ульрик Элеонора.
— Наши отношения с Винчестерами испорчены, отныне мы не доверяем британцам, поэтому член правящего дома более не может находиться в Лондоне, — ответил принц Гессен.
Барон Корф традиционно задержался после еженедельного совещани у Императора. Отдельные функционеры оставались, чтобы решить вопросы, не требующие участие всего Малого Совета, глава СИБ, как правило, участвовал параллельно сразу в нескольких важных темах. Вот и сегодня в начале обсудили положение на Востоке страны, потом перешли к подбрюшью в центральной Азии и противостоянию там с лайми, а уже ближе к обеду вскользь прошлись по северу Европы.
— Как там Михаил? — спросил Романов, когда остался с Модестом Андреевичем тет-а-тет.
— Рюрикович поставил жирную точку в споре с со свитой принца Фредерика Гессена, разделал всех троих в один день, а на десерт деклассировал графа Замойского и князя Радзвилла, — проинформировал глава СИБ.
— О как, — крякнул от удовольствия сюзерен, — Общественность своими кульбитами не взбудоражил?
— Ну реакция на его уникальность в пределах нормы, народ просто устал удивляться подвигам Соколова, так что особого ажиотажа вроде не случилось, однако есть один момент… — немного замешкался барон Корф, — В последнем бою он использовал плетения, которые смахивают на родовую школу Рюриковичей, хотя в свое время они были широко распространены.
— «Соколиная Охота»? — Романов со знанием дела задал вопрос.
— Нет, полагаю, Михаилу такое пока не под силу, он скорее применил отдельные элементы, особенно можно выделить атаку сверху, уж слишком она нетрадиционная, — ответил Модест Андреевич.