С саблей наголо Жуайен гордо понесся в карьеры под градом пуль. Наполеон проводил его взором и задумчиво произнес:
— Гордость имеет свои хорошие стороны.
Маркиз продолжал нестись вперед… Еще мгновение — и он скрылся в налетевшей на него группе казаков. С той минуты его никто больше не видел, и никому неведомо, что с ним сталось.
Император, видя, что Сенармон не двигается с места, и понимая неизбежность новой жертвы, нервно передернул плечом и потребовал во второй раз:
— Гонца!
И снова вышел офицер полка Изембурга, высокий брюнет с энергичным выражением лица.
— Вы слышали приказ?
— Так точно, ваше величество.
— Миссия трудная. Берегите себя, насколько возможно.
— Я прорвусь… или погибну.
— Прорвитесь! — мягко сказал император. — Кто вы такой?
— Барон де Сойекур.
— Добрый путь, барон!
С саблей наголо он понесся так же храбро, как и первый, но в трехстах метрах от главного штаба был разорван гранатой на две части.
Наполеон побледнел и гневно топнул ногой.
Теперь человеческая жизнь не шла уже в счет: так или иначе, но приказ должен был дойти по назначению. Корпус Нея, осыпаемый ядрами, уже начинал слабеть. Медлить было немыслимо: дело касалось чести родины.
Он нервно крикнул:
— Гонца!
На очереди стоял Гранлис.
Но в то же мгновение Прюнже, стоявший следом за ним, пришпорил свою лошадь, вынесся вперед и, заслонивши собой принца, крикнул удивленному императору: «Я знаю, ваше величество. Трогаюсь в путь», — и вихрем пронесся вперед.
Гранлис страшно побледнел от душившего его гнева и проводил растерянным взглядом поскакавшего вместо него. Вокруг произошло легкое замешательство… обмен удивленных взглядов…
Времени на это было немного: мгновение спустя граф Жан де Прюнже д’Отрем был окружен казаками. Он храбро рубил своей саблей направо и налево, и сам пал жертвой полученных ударов.
— Гонца!
Трагичный припев… роковая неизбежность войны.
Гранлис быстро двинулся, но Иммармон в то же мгновение ринулся вперед, опередил его как ветер и понесся вперед с громким возгласом:
— Да здравствует Франция!
— Что за черт, — проворчал озадаченный император. — Что это, собственно, должно означать?
Докончить ему не пришлось: Гранлис, дрожа от бешенства, понесся вслед за Иммармоном; он мчался навстречу неизбежной смерти, пламенно желая разделить общую участь; он не мог принять самопожертвование друзей, покрывавшее его бесчестием. Но не успел Гранлис проскакать и десяти шагов, как за ним, без приказа, пустился во весь опор граф де Тэ, решивший спасти его или умереть вместе с ним.
Все лихорадочным взором следили за тремя отважными всадниками, несшимися по равнине. Все видели, как на них кинулись казаки, как де Тэ и Иммармон старались больше в том, чтобы прикрыть собой принца и отразить от него удары, чем отражать удары, сыпавшиеся на них самих. Император неотступно следил за ними в подзорную трубку. В его напряженном взгляде были и любопытство и беспокойство…
Вдруг он топнул ногой и крикнул:
— Они погибли! Следующий!
Вперед вылетел Микеле де Марш.
— Пройдете? — отрывисто кинул Наполеон. — Это же необходимо.
— Пройду, ваше величество.
— Кто вы?
— Солдат!
— Ладно. Иди!
Император почувствовал, что этот, безусловно, предан ему. Микеле поправил повод, крикнул: «Да здравствует император!» — и понесся вскачь.
— Кто это? — кинул Наполеон Савари.
Тот поспешил навести справки и доложил:
— Его имя Микеле де Марш.
Всем корпусом подавшись вперед, император жадно следил за своим седьмым офицером-гонцом. Вскоре он радостно воскликнул:
— Несется! Несется! Счастливо миновал казаков!.. Ох, умница: взял кратчайшим путем, наперерез. Доскакал!
Вскоре на позиции Сенармона началось движение, несколько десятков орудий были передвинуты на берег реки и открыли убийственный огонь по русским батареям. Мало-помалу неприятель был вынужден прекратить свою пальбу.
Освободившись, Ней двинул свои войска на объятый пламенем Фридланд, оставленный русскими без прикрытия.
В этот день победа осталась тоже за императором.
Русские спешно отступали вдоль реки, преследуемые теснившей их французской кавалерией. Река была глубока, берега отвесны… Многие утонули.
— Да здравствует император!
Французская армия расположилась вокруг Фридланда и в самом городе.
Невантер, обращаясь к своим четырем товарищам, оставшимся в живых, сказал:
— Наш долг разыскать там Прюнже, Иммармона, Гранлиса, де Тэ и узнать о том, что случилось с Микеле.