1
«Внимание, внимание! Не санкционированное превращение! Прошу всех кураторов первого курса пройти в третий кадетский корпус. Внимание, внимание! Не санкционированное превращение! Прошу всех кураторов первого курса пройти в третий кадетский корпус», – вещал громкоговоритель на всю территорию кадетского училища, пока я рассматривала огромного черного в подпалинах медведя, который стоял, переступая с лапы на лапу, напротив меня.
– Бартоломью, – с ленцой, обманчиво спокойно, промурлыкала я, – обращайся обратно, а?
Медведь угрожающе зарычал и даже сделал в мою сторону полшага, заставляя все больше продвигаться в угол. Думай, Ти, думай, – постучала я себя по лбу в поисках гениальной идеи как выйти из сложившейся ситуации. Если Барта сейчас застанут в этом состоянии, не видать его еще дня 3 на лекциях, а уж о сегодняшней попойке и речи быть не может. Просто загонят в угол, наколют снотворным и подавителем генома и алаверды. Обращаться вне полигона, без присмотра куратора или при отсутствии прямой угрозы жизни запрещено и строго наказывается. Бартоломью обратился, потому что разозлился и не смог удержать себя в узде. Превращение весьма болезненно, каждый раз сопровождается судорогами всех мышц, изменением кожного покрова, сетчатки, конечностей и строения позвоночника, инстинкты подавляют разум.
Мы с Бартом поступили на первый курс кадетского училища его величества Рилана Яростного, третьего правителя Андалии и моего деда, по совместительству, всего неделю назад, но уже попали на все радары.
- Бартоломью, детка… Эм, хороший мишка, – просюсюкала я. Медведь в немом укоре поднял бровь. Давай подумаем о чем-то хорошем, что ты можешь сделать, как только вернешься к нам. Так, ты сможешь взять в руки вилку, – я постучала по щеке указательным пальцем левой руки, как бы раздумывая, – послушать музыку в наушниках. Медведь отказывался впечатляться, но наступать перестал. Достать до своей задницы в туалете, - заржала я, уклоняясь от яростного рывка мишки на меня, – успокаиваясь выдала свой козырь, – позвать Лиану сегодня на танцы… Продолжать или перестанешь ломать комедию!? Давай, отпусти паренька и меняй облик, махнула я на мишку рукой. Барт уселся на зад, отпустив, наконец, виновника произошедшего из под правой лапы. Парень попятился задом, а потом вскочил и унесся в неизвестном направлении.
– А теперь, Бартоломью, обращайся! Медведь жалобно заревел. Да знаю я, знаю что больно. Раньше нужно было думать. Подумаешь, толкнули тебя в коридоре, так и не мудрено. Ты же в плечах шире моего гардероба. Чего с ума сходить то!? Я еще не успела договорить, как заметила, что густая шерсть медведя пошла рябью, он упал на четыре лапы и протяжно заревел, пока позвоночник неестественно, для медведя, выгибался. Глаза медведя вспышками меняли цвет и форму, пока не стали походить на человеческие. Шерсть и когти втягивались, челюсть меняла форму, скрывая угрожающие клыки.
Пока Барт заканчивал, я метнулась через две двери от места, где стояла, по коридору и нырнула в свою спальню. Стянув с кровати плед, выбежала обратно, успев как раз вовремя к окончанию превращения. Парень вставал в полный рост, шатаясь как пьяный и голый аки младенец. Вокруг были разбросаны остатки форменного кителя и брюк. Левой рукой прикрывая сокровенной, Бартоломью исподлобья глянул на меня и запустил правую пятерню в густые темные волосы.
– Оооох, – протянул Барт, – ну и незадача вышла. Я спешно набросила на товарища плед, стараясь не рассматривать его. По коридорам разнесся топот ног. Бартоломью поспешно укутался в плед и негромко сказал: «Смываемся». Подхватив остатки его формы, мы скрылись в противоположной, от той с которой пришли, стороне.
Пробежав по коридору, мы поднялись на третий этаж общежития и зашли в комнату к Барту. Он повернулся спиной и сбросил плед. Не стесняясь наготы, Барт принялся выбрасывать из шкафа боксеры и черные спортивки. Невольно залюбовавшись другом, присела на его кровать.
– Святые ежики, выдал товарищ, усаживаясь рядом. Вот это я отмочил. Я тяжело вздохнула и повела носом. Нюх уловил приятный аромат. Частичная трансформация и вот мой нос повел меня в дальний конец комнаты. Не задумываясь, полезла в ящик одного из шкафов и извлекла на свет плитку шоколада.
– Это мое! – схватив плитку двумя руками, полувраждебно мурлыкнула я. Бартоломью тяжело вздохнул.
– Агась, – опустив плечи, ответил друг. Извини, Ти, я снова тебя подставил.