Пока «бьюик» подпрыгивал и раскачивался на ухабах и ямах, мне пришла в голову мысль. Вместо того чтобы в следующий раз следовать за «кадиллаком» Додана, когда он отправится из Лас-Вегаса в Лос-Анджелес или из Лос-Анджелеса в Лас-Вегас, я обгоню его и буду ехать впереди. Затем переставлю щиты, сделаю фальшивый объезд, как в кинофильме, и заманю его в заброшенную часть пустыни, которая все еще существует к западу от Лас-Вегаса, молчаливая и окруженная горами. Затем уберу знаки, как сделали это бандиты в фильме…
И тут я мгновенно вернулся в реальный мир. «Кадиллак» Додана был прямо передо мной, на обочине пыльной проселочной дороги. Одна из шин — самозатягивающаяся или нет — спустила. Нет, даже не спустила. Она просто лопнула и соскочила с диска колеса. По-видимому, виной тому был острый камень, торчащий на дороге наподобие миниатюрной танковой надолбы. Один из телохранителей устанавливал домкрат под переднюю часть машины. Второй — чудовище с поросячьим лицом, по которому из-под короткой прически катился пот, — стоял наготове рядом с Доланом. Как видите, они не рисковали даже посреди пустыни.
Сам Долан стоял в стороне от автомобиля, стройный и подтянутый, в рубашке с расстегнутым воротом, темных легких брюках, и его серебряные волосы развевались на ветру. Он курил сигарету и наблюдал за своими людьми, словно находился не в пустыне, а где-то в ресторане, бальном зале или, может быть, в чьей-то гостиной.
Наши глаза встретились через ветровое стекло моей машины, и он равнодушно отвернулся, не узнав меня, хотя семь лет назад видел мою особу (тогда у меня еще были волосы!) на предварительном следствии, когда я сидел рядом с женой.
Мой ужас при виде «кадиллака» исчез, и вместо этого меня охватила дикая ярость.
Мне хотелось наклониться вправо, опустить стекло с пассажирской стороны и крикнуть: «Как ты смел забыть меня? Выбросить меня из своей жизни?» Но это был бы поступок безумца. Наоборот, очень хорошо, что он забыл обо мне, прекрасно, что я выпал из его памяти. Уж лучше быть мышью под стеклянной панелью, перекусывающей, электрическую проводку. Или пауком, висящим высоко под потолком, раскидывая свою паутину.
Телохранитель, обливающийся потом у домкрата, сделал мне знак, призывая остановиться, но Долан был не единственным человеком, способным не обращать внимания на окружающих. Равнодушно выглянул, как он размахивал рукой, мысленно пожелав ему сердечного приступа или инфаркта, а лучше и то и другое одновременно. Я проехал мимо — по моя голова раскалывалась от боли, и на несколько мгновений горы на горизонте как-то странно вздрогнули.
Будь у меня пистолет! Будь у меня только пистолет! Я мог бы прикончить этого мерзкого лживого человека — будь у меня только пистолет!
Через несколько миль восторжествовал здравый смысл. Если бы у меня был пистолет, единственное, чего мне удалось бы добиться, — собственной смерти. Будь у меня пистолет, я бы отозвался на сигнал охранника, работавшего с домкратом, остановил машину, вышел из нее и начал поливать пулями пустынный ландшафт. Не исключено, что я мог бы даже ранить кого-то. Затем меня убили бы, закопали бы в неглубокой могиле, и Долан все так же продолжал бы ухаживать за красивыми женщинами и совершать поездки в своем серебристом «кадиллаке» между Лас-Вегасом и Лос-Лиджелесом. Тем временем дикие звери пустыни раскопали бы мои останки и дрались бы из-за них под холодным светом луны. Я не отомстил бы за смерть Элизабет — просто никоим образом.
Телохранители, сопровождавшие Долана, — профессиональные убийцы, а я — профессиональный преподаватель начальной школы.
Это тебе не кино, напомнил я себе, выезжая снова на шоссе. Мимо промелькнул оранжевый щит с надписью: «Конец строительных работ. Штат Невада благодарит вас!» Я мог бы допустить ошибку, перепутав кино с реальной жизнью, предположив, что лысый школьный учитель, обладающий к тому же изрядной близорукостью, способен превратиться в полицейского, в «Грязного Гарри». При любых обстоятельствах ни о какой мести не может быть речи — сплошные мечтания. А свершится ли она вообще, эта месть? Моя мысль о (фальшивом объезде была такой же романтичной и далекой от дальности, как и желание выскочить из старого «бьюика» и осыпать врагов пулями. В последний раз я стрелял из малокалиберной винтовки, когда мне было шестнадцать, и ни разу в жизни не держал в руке пистолет.
Такое покушение невозможно без группы единомышленников — даже тот фильм, что я смотрел, при всей свой романтичности ясно это доказывал. Там действовали восемь или девять бандитов, разделившихся на две группы, поддерживающие между собой связь с помощью портативных раций. Более того, в операции принимал участие даже небольшой самолет. Он барражировал над шоссе, чтобы убедиться, что поблизости нет других автомобилей, когда броневик приблизится к месту поворота для «объезда».
Замысел кинофильма был, несомненно, придуман каким-нибудь тучным сценаристом, сидящим с бокалом коктейля в руке возле своего бассейна, у столика, на котором красуется щедрый набор карандашей и комплект сюжетов по Эдгару Уоллесу. И даже этому сценаристу понадобилась целая армия людей, чтобы осуществить свой замысел. Я был один.
Нет, из этого ничего не выйдет. Это был всего лишь фальшивый проблеск фантазии, такой же, как и многие другие, появлявшиеся у меня на протяжении нескольких лет: как, например, пустить ядовитый газ в систему кондиционирования воздуха в доме Додана, или подложить бомбу в его особняк в Лос-Анджелесе, или, может быть, приобрести какое-то по-настоящему смертоносное оружие — базуку, например — и превратить его проклятый серебристый «кадиллак» в огненный шар, катящийся на восток к Лас-Вегасу или на запад по шоссе 71 в сторону Лос-Анджелеса. О таких мечтах лучше забыть. -Но они не покидали меня.
Захвати его врасплох, отрежь от остальных, шептал голос Элизабет. Отдели его, подобно тому как опытная овчарка отгоняет овцу от стада по команде своего хозяина. Загони его в пустоту и убей. Убей их всех. Нереально. Если бы спросили мое мнение, я сказал бы, Что по крайней мере человек, сумевший остаться в живых так долго, как Долан, обладает, по всей видимости, тонким; чувством опасности, умеет выживать. Это чувство настолько тонко, что практически переходит в паранойю. Долан и его телохранители сейчас же разгадают трюк с объездом.