— Жрецы проморгали нападение на Храм Спящих богов, — пожал плечами Райдо. — Оттуда северяне стащили Сердце Харакора, насколько мне известно. Что это?
— Это как раз все объясняет, — вздохнула Наставница, — Древний артефакт, запечатанный такими сильными заклятиями, что их разрушение вызвало бы… точнее, уже вызвало гигантские возмущения магии. Оно хранило в себе частицу Килхейдхеера, можно сказать, его сущность. И если бы эти харакорские дилетанты сняли заклятия аккуратно — то получили бы не изувеченного, как до того, но одного вполне нормального Спящего бога.
— А так проснулись все, — кивнул Райдо. — Значит, вновь активизируются всевозможные культы, жрецы, церкви… Что, готова к сложному для магов времени?
— Хвала магии, Обители сейчас представляют собой силу, с которой считаются. Это политика, друг мой, а не твои вечные странствия, простые и бесполезные…
— Очень даже полезные, — улыбнулся Райдо. — Постигаешь единение с миром. С народом. В курсе всех дел, в конце концов!
— Не понимаю, как ты до сих пор не умер, — покачала головой Наставница. — Ни капли магии же. Ладно, а теперь… Так, Райдо. Райдо! Что ты делаешь, седой извращенец?! Сейчас я тебя… А ну отдай камни! Райдо!!!
…В небольшой деревушке, неподалеку от Танкельвана, в полузаброшенном храме Девы Марты свершилось чудо. Старая ее служительница, что даже сама не верила в пробуждение своей богини, вдруг воскресила мертвого ребенка! Отчаявшиеся родители, чей единственный сын медленно умирал у них на глазах, хотели просто похоронить его, согласно традициям предков. Но жрица, добрая, усталая женщина, запела вдруг чужим голосом волшебную песнь — и мальчик открыл глаза, совершенно здоровый.
…В столице Радории, в большом храме, посвященном богине плодородия Рие Авире, вдруг выросло, разламывая плиты, огромное дерево, на ветвях которого росли плоды настолько разные, насколько и великолепные! И яблоки, и груши, и сливы, и разные ягоды. Люди сразу сказали: свершилось чудо. Богиня проснулась!
Где-то в Таросе, в храме Лейцока, местного бога обмана и торговли, вдруг с потолка посыпались монеты, одаряя щедро молящихся. Но потом в руках людей, что почитали бога лишь словом, а не мыслью и делом, золото превратилось в простые листья! Чудо. Бог проснулся.
И повсюду нарушался сон Спящих богов: в Гахаре и Кошоре, в Веросе и Таросе. Те, кто хранил верность, награждались щедро дарами пока что ослабленных богов. Те, кто забыл, — зачастую сурово карались. Жрецы, впервые за множество лет обретшие силу и настоящую веру, направлялись к правителям, королям, лордам, чтобы те поняли: мир отныне будет меняться. Боги изъявили желание вновь занять свое место!
В Харакор возвращались воины. Безумие Ледяного бога покидало их, по мере того как жрецы ослабляли свой контроль. Жизнь постепенно входила в прежнюю колею, но теперь, с возрождением Килхейдхеера, строились новые планы — маги севера обещали благословение в походах и помощь. Больше Харакор не собирался ни просить о покровительстве, ни поставлять на убой воинов своим зажравшимся соседям.
Для этих людей война была привычным состоянием — только вот с этого дня северяне твердо решили воевать лишь за себя… Но небольшая группа харакорцев, верная Деве гор, продолжала свою деятельность. Тогда, во время ритуала Пробуждения, они сумели выжить: их богиня, сбросившая многовековой сон, защитила своих сыновей. Силы ее нельзя было сравнить с мощью Килхейдхеера, но Ледяной бог тогда был занят другими делами.
…На западе Радории, там, где людям приходилось воевать с монстрами леса, проснулись мелкие боги, божки, почти духи. Когда-то давно и у них были свои почитатели, еще до того, как в местных чащах завелись лютые чудовища.
Вскоре лес, и без того опасный, превратился в средоточие ужаса. Монстры будто обрели разум, теперь нападали вместе, тщательно выбирая цель. Охота на них из способа заработка для умелых авантюристов переросла в настоящую войну. Охотники, вчерашние конкуренты, начали объединяться в отряды. И без того причиняющий королю головную боль запад Радории стал просто жутким местом!
Где-то высоко в небесах парил Летающий остров, который фиолетовоглазые называли Новой Абаттой. Возрожденным городом. Стройные башни разрезали облака, тонкие мостики казались обманчиво хрупкими… Пока там было тихо: всего несколько обитателей, из которых половина вымотаны, их магические силы истощены. Но скоро об этом острове узнают люди, и вновь слово «Абатта» будет вселять гнев и бессильную ярость в правителей и жрецов!
— Да, сейчас нас можно брать голыми руками! — заметил один из кхае, светловолосый, с острыми чертами лица, обладатель очень ярких фиолетовых глаз. Ветер заботливо кружил вокруг него даже сейчас, когда тот не имел над ним власти.