Прежде было так легко думать о втором долге. Так легко представлять, что, возможно, она сможет рассчитаться с ним сполна. Сейчас же — предательство? Игра? — Шэрра чувствовала, до какой степени тяжело ей будет пережить даже следующую ночь. Разве Каене не всё равно, получит она её живой или мёртвой? Достоверность и реалистичность. Если королева погибнет — да, оно того стоит, только как Шэрра, если к тому времени будет уже мертва, сама узнает?
Роларэн стоял на месте. Казалось, он будто бы был прикован к россыпи золотых крошек под ногами, словно земля опутала его руки и ноги неведомыми, невидимыми корнями деревьев, а теперь не хотела отпускать. Но его это не смущало — такой царственный, такой величественный, такой бессмысленно Вечный — он мог разорвать на мелкие кусочки каждого, кто сейчас посмел бы приблизиться.
Зарычали где-то вдалеке Твари Туманные. Смеркалось в Златом Лесу быстро, темнота медленно выползала из всех укромных уголков, в которых только успела укрыться. Тёмными, страшными огнями вспыхивали глаза невидимых во мраке монстров.
Он стоял, может быть, минуту, а может, несколько часов. Стоял спокойно — и смотрел на то, как колыхался, волновался Златой Лес. Как, чувствуя приближение последнего живого сына своего, вспыхивал и тянул свои ветви к Роларэну.
Мужчина смотрел вперёд — и будто бы ничего не видел. Шэрра знала, что она не успеет убежать, даже если пожелает и очень постарается, даже если прямо сейчас помчится прочь, но… она не хотела. Теперь, играя на стороне Роларэна, она чувствовала себя защищённой. Она знала — подсознательно, не точно, — что деревья подчинятся ему. Последнему из всех Вечных. Последнему в этом мире обречённому на бессмертие.
Вечные не предают.
Как бы ей хотелось, чтобы он всерьёз говорил ей эту клятву, прежде чем ввести под густые сплетения ветвей.
…Стрела вырвалась из темноты. Роларэн стоял на месте — она направлялась прямо в него. Эльфы — не такие уж замечательные лучники, как говорят о них люди, уж точно смертные — но если меткие есть и среди людей, почему б им не оказаться среди эльфов?
Границу охраняли. Сюда не прорывались явно не только из-за прохудившейся магии леса. Только теперь Шэрра подумала — в тот миг, пока выпущенная с тихим звоном стрела летела к Роларэну, — что он мог и не просить разрешения у Каены, чтобы переступить порог своего дома. Он был хозяином — властным, могучим, — а Шэрра — всего лишь повод для королевы довериться своему новообретённому слуге.
Только слуги… Такими слуги не бывают.
Он не шевельнулся, когда острие замерло, казалось, в нескольких миллиметрах от его лба — а после стрела разлетелась десятками Златых Листьев. Иллюзия, способная влиять на пространство — эльфийская магия, годами изучаемая, могучая… И забытая, потому что сколько уже лет Златой Лес не рождал одарённых?
Деревья шептались. Шэрра могла услышать, как медленно, тягуче они произносили слова, сливавшиеся в целью мелодию, состоявшую из одного только "спаси". Все эти собратья, Вечные, как и Роларэн, молили последнего, что у них был, о помощи, молили о спасении, о том, чтобы он всё-таки даровал им возможность отпустить этот мир.
Златой Лес устал. Златой Лес — всё в нём, кроме Роларэна, — умер уже давным-давно, а сейчас отторгал осколки тьмы, которой в неё насыпали эльфы в непомерном количестве.
— Я жду, — уверенно проронил Рэн, делая несколько шагов вперёд. — Ведь она воскресила имя, верно? Ну!
Вновь затрепетали ветви. Шэрра чувствовала себя такой беспомощной, такой бессильной, пока Златые Мысли проникали в её сознание — сознание смертной эльфийки. Она слышала, что шептали ей деревья, с трудом вдыхала воздух…
Вечные не предают. Вечные не умирают. У эльфов нет свободы, если они смертны. У эльфов нет короля.
У эльфов уже ничего не осталось.
Она была готова взмолиться всем несуществующим человеческим богам, лишь бы только поскорее прекратился этот шёпот. Но деревья оживали от одного присутствия Роларэна, они реагировали на него, будто бы люди на острые уши.
Они рассказывали ей ту же сказку, что и подснежники. Только невинные белые лепестки не могли передать того, что покрытые кровью золотые листья шептали в полумраке.
Зарычали Твари Туманные. Где-то там, вдалеке, загудел невидимый охотничий рог. На границах всегда было опасно — у самого края, где ещё тлели Златые Листья, можно было спрятаться, но внутри, а особенно у средоточия тьмы, у дворца королевы Каены…