Магия выпила всё, что только было в ней. Магия испила её до последнего глотка. Не следовало колдовать, если не умеешь. Лучше б она повернулась к опасности лицом и умерла с честью. Однозначно лучше, чем быть убитой в спину, ползущей...
Оставалось совсем чуть-чуть, но силы, словно тонкая перетёртая нитка, внезапно оборвались. И всё. Только тень покойной матери, которой теперь у неё нет. Только холодный душок Тварей Туманных. Перегрызли бы ей тогда горло...
За спиной послышались шаги - но она больше не могла. Границу надо переступить полностью - она смогла лишь перевернуться на спину и привстать на локтях.
Образ Роларэна расплывался перед глазами. Она лишь смотрела на чёрную метку на его шее, давно уже выгоревшую на солнце. Солнце человеческого мира.
Шэрре хотелось рассмеяться, а она могла лишь хрипеть. Златой Лес выпил всё, что только мог.
- Осталось всего десять минут до полуночи, - промолвил он. - И всего несколько метров, моя дорогая.
Она беспомощно смотрела на него. Пыталась понять, почему он не убьёт первым же взблеском магии. Но мужчина только опустился рядом на золотые листья и тихо рассмеялся.
- Я сначала думал, что ты похожа на мою жену. Но, может быть, на ту, в честь дерева которой её однажды и назвали?
Шэрра мотнула головой. Перед глазами всё плыло. Она не могла сдвинуться с места. Не могла ответить. Не могла бороться. А он ждал.
Не дать повод убить. Бороться до конца. Открытая граница.
Сколько ещё ему придётся сделать, чтобы она выжила?
Она отползла ещё на несколько сантиметров. Рэн поднялся, расправил плечи, и теперь невидимый знак в её глазах пылал особенно ярко. Шэрра чувствовала - даже если выберется, продержится ли она? Златой Лес вновь тянул к ней свои лапы, и Вечный - Вечный зажёг пламенный шар на раскрытой ладони и смотрел на неё так пристально и любопытно, спрашивая, будет ли она бороться достаточно, чтобы он отпустил. Проявит ли характер, или, может быть, его нет.
Хотела ли она выжить? Боялась ли разочаровать своего благодетеля? Шэрра не хотела отползать. Она с трудом поднялась на ноги. Пошатываясь, сделала шаг в его направлении. Криво улыбнулась - от пламенного шара её ограждала лишь какая-то тонкая воздушная стена.
- Две минуты, - напомнил Роларэн.
- Лучше так, чем в спину, - прошептала Шэрра. - Я долго думала о Вечных прошлого. За то они столько и жили, что не подставляли никогда других под удар. За то, что они хотя бы иногда сражались сами. Я тоже... Тоже так хочу.
- Полторы.
Она долго смотрела на него - целую секундную вечность. И из последних сил, вместо броситься к затухающей границе, прикоснулась к его губам. Если уж будет что вспоминать о зря прожитой жизни - пусть лучше Вечный, чем страх перед Каеной - такой же бессмертный, как и Златой Лес.
- Одна, - выдохнул он ей в губы, а после оттолкнул от себя - к границе, - но горечь полыни всё ещё не покидала её. Шэрра отступила ещё на шаг, ошеломлённая, и почувствовала, как невидимые нити оплетают её руки.
Она только сейчас поняла - то был приговор не для неё, а для его воспоминаний. Убить свою жену своими же руками, убить всё, что было ему в ней ценно. Или умереть самому.
Но Роларэн не позволил Каене сыграть с ним в эту шутку. Лучше тело, чем душа. Лучше душа, чем воспоминания. Лучше воспоминания, чем она.
Граница закрывалась. И Шэрра не могла его предать.
У него убить её будет целая вечность.
У неё выжить - один миг.
- Три, - прошептал Роларэн. - Два...
Она не услышала его "один". Переступила границу - и мир взорвался перед глазами. Она почувствовала, как исчезает Златой Лес, а вместо него вспыхивают невероятные пейзажи. Рухнула на землю, чувствуя, что кровь течёт изо всех ран. Без магии, без сил, без средств на существование.
У неё осталась только память. Резкое начертанное "Роларэн" на плече, руна, взбирающаяся по коже ближе к скуле. Руна, что погаснет когда-то, но когда?
И шанс. Он отдал ей свою вечность. Он отпустил её, согласился умереть в пыточных королевы Каены - зачем? Зачем ему это? Зачем сдаваться, когда можно продолжать вечное сражение?
Шэрра слепо улыбнулась границе. Она знала - ему недолго осталось. Не прорваться через Границу с меткой, даже вечному, даже с его правами. Каена не отпустит - ни за что.
Она умирала. Жизнь вытекала из неё. Жизнь, которую он ей подарил.
Уже вторую.
Она осела на землю и закрыла глаза, чувствуя, как капельки крови превращаются в цветы вокруг неё.
***
Год 120 правления Каены Первой
Иллюзия разваливалась быстро. Казалось, что она осыпалась песком, стеклянным, полупрозрачным, мелкими кусочками и пылью. Обратились ветром светлые волосы, серость глаз растворилась в очередном порыве дымчатой магии. И из ран осталась разве что рассечённая бровь - и серый, давно уже замеченный след на плече. Мастер невольно коснулся собственной руки, на которой красовалось похожее клеймо, - и отступил на шаг, позволяя Рэ - тому, что от него осталось, - вздохнуть вольнее.
Одежда теперь, без иллюзии, висела настоящим мешком. Тонкий девичий стан, большие карие глаза и острые-острые уши. Волосы, всё ещё длинные, волной рассыпались по худым плечам - куда темнее, чем то, что было у Рэ. Истинная эльфийка - куда уж реальнее.
- Здравствуй, - усмехнулся Мастер. Пальцы его скользнули по древней эльфийской руне на её плече, руне, обозначающей чужое имя, потом - по щеке, вплоть до свежей раны, рассекающей бровь. - Шэрра.
Она содрогнулась и подняла на него взгляд. Она собиралась сражаться до последнего, даже если заведомо знала, что победного конца не будет. Теперь, когда стало понятно, что перед Мастером стояла юная эльфийка, остальным - тем самым, что сегодня не пришли, - оставалось только поражаться, сколько же силы собралось в руках этого мужчины, что он мог убежать и от человека, и от наделённого даром эльфа.
- Откуда вы знаете моё имя? - ошеломлённо переспросила она. - И зачем вам это? Ведь вы не удивлены. Вы знали, что увидите?
- Знание и надежда часто идут рука об руку, - усмехнулся мужчина. И как бы ни старалась Шэрра - она не могла увидеть ничего за грубыми шрамами, рассекающими его лицо. Только чувствовала биение чужого сердца и знала, что её собственному совсем-совсем скоро суждено будет остановиться. - И мне хотелось бы увидеть подтверждение собственным предположениям. Удостовериться в том, что ты всё-таки не человек.
Девушка ничего не ответила. Она выпрямилась - теперь уж не было никакого смысла в том, чтобы прятаться за маской слабости. Острые уши - приговор в Академии.
- Теперь я не смогу даже выйти отсюда, - выдохнула она. - Не смогу спастись. Женщина - уже прогрешение, на территории этого замка им делать нечего. А что уж говорить об эльфах? Используете меня как пример эльфийского коварства? Толкнёте в сторону леса - и пустите эту свору по пятам? Я не буду ждать. И поддаваться тоже не буду.
- Разве я прошу? - хмыкнул Мастер. - Эльфийское коварство не описать одним побегом или глупым проникновением сюда.
- У меня не было выбора, - резко ответила Шэрра.
- Я знаю, милая.
- Ничего вы не знаете, - зло дёрнула плечом она, а после провела ладонью по пылающей на плече серым руне. - И не поймёте, боюсь, никогда. Человеку не дано понять то, что чувствовал эльф, попавшийся в руки королеве Каене!
Мастер не ответил. Не спросил - как это, быть под руководством страшной правительницы. Он сгрёб её в охапку - словно мужчина, мечтавший увидеть её много-много лет, искавший по всему миру и вдруг обрётший вместо нескладного худощавого паренька, - и впился в губы поцелуем, неожиданно страстным, как для холодного, слишком нелюдимого наставника. Она только бессильно упёрлась ладонями в его плечи, пытаясь оттолкнуть, чувствуя, как на глаза накатываются слёзы. Не могла оттолкнуть окончательно - поцелуй длился практически вечность.
Она не чувствовала шрамов. Не чувствовала грубых человеческих черт, скрытых за оттенками аристократии - даже самый красивый мужчина, которым, возможно, и был до этих увечий Мастер, не мог бы в глазах эльфийки сравниться с Вечным. Вечным с его тонкостью линий и диким, безумным зелёным взглядом, с пылающими глазами и клокочущей магией Златого Леса.