- Ах. Значит, остальные просто тебе не поверили? - осклабился он. Видел, как Миро подавал какие-то знаки - то взглядом, то едва заметно пальцами, и криво усмехнулся. - В спину... Как же жалко, мечник, что они не в состоянии тебя слушать, - Роларэн сделал шаг вперёд, и мужчина упёрся спиной в дерево. - Как же жалко, что все они слишком мертвы для того, чтобы тебе помочь. Всегда поражался вашей человеческой подлости - толкнуть на смерть, а потом дожидаться, что тебя вытащат. На что ты рассчитываешь? Чего ты от этих несчастных детей, Миро, хочешь?
- Ты убьёшь меня когда-нибудь или нет? - прошипел он. - Или, эльф, будешь ждать, пока подохнешь сам?
Роларэн покачал головой. И за его спиной что-то зашипело - сталь стекала по чужим покорным рукам.
- Убью, Миро, - он перехватил палицу и кончиком её провёл по щеке Миро тонкую полосу. Тот закричал - словно сам не ожидал такой боли - и схватился за клеймлённую кожу. Сполз по стволу дерева, чувствуя, как по щекам стекают всё те же кровавые слёзы.
И обернулся наконец-то.
За спиной стояла Шэрра. Никого из учеников Академии больше не было, одни только покойники. Роларэн мог оставить живыми и их - но эльфы зло, и всем, даже Фирхану, не следует об этом забывать. Могущественное зло, то, которое не остановить, просто взмахнув рукой и пожелав себе свободы от оков страшных неволящих жителей Златого Леса. Сколько лет рабства в руках Каены Первой их до конца не разрушило! А что случилось бы с простыми людьми за это время? Что от них осталось уже через несколько лет после правления Её Величества?
- Он не мёртв, - указала она на Миро, словно тот не слышал - хотя он всё ещё пребывал в сознании. - У тебя не хватит милости убить его?
- Не хватит, - покачал головой Роларэн. - Он заслужил не смерть, а муку - и я дарую ему её, по правде дарую. Разве что задержал? Он прислал сюда кучу молодых ребят, прямо мне навстречу, на верную смерть, чтобы нанести своим мечом последний удар и с довольством посмотреть на то, какого цвета эльфийская кровь. Красная! Только его - гаже. И сворачивается иначе.
Шэрра содрогнулась. Верно, эльфийская кровь, алая, бежала, будто вода. Эльфы прошлого умели быстро заживлять ранения, и кожа у Вечных была прочна. Но нынешние... Кровь останавливалась плохо, свёртываемость уж больнр плохая.
Девушка имела с этим дело, пока чужой алой жидкостью разрисовывала волшебный алтарь Каены Первой, даруя ей в жертву силу, молодость, могущество.
Она отвернулась от Миро. Тот, казалось, на какое-то время ослеп и оглох, только хватался за лицо и тихо постанывал. У него не стало сил кричать громче, иначе позабыл бы давным-давно обо всём, что могло только его остановить. О чести, о том, что настоящие мужчины не плачут.
Эльфы - отвратительные существа. Но есть то единственное, чему им стоит поучиться у человечества. Это подлость, та самая дикая, бесконечная подлость, что толкает их на гадкие преступления и не позволяет отступать. Подлости в человеке столько, что хватило бы и на целый десяток остроухих. Да что они могут? Ударить ножом в спину, предать товарища! Эльфы если уж и злы, то откровенно. Они любят, страдают, они терзают ненавистных на мелкие кусочки. Но люди ушли дальше. Они просто выталкивают их из собственной жизни одним только предательским тычком и делают вид, что больше не желают ни видеть, ни слышать. Прощаются, просто молча помахав рукой тем. в кого мгновение назад стреляли.
Роларэн по-своему людей ненавидел. Они для него были слишком пошлы - сменялись в постелях мужчины и женщины, рождались десятками дети. Почему им, этим жалким грязным существам, не способным оценить радость отцовства или материнства, позволялось иметь и дочерей, и сыновей в неограниченном практически количестве? Почему они вышвыривали их, как расходный материал, почему заставляли трудиться, почему вынуждали горбатить спины, торговали их телами прозорливее, чем своими, а у него, мечтающего всю жизнь о детях, о заботе, о счастье, у него, способного подарить им вечное счастье, могла родиться всего лишь одна дочь? Почему Златой Лес выделил ему всего лишь один росток - и тот теперь мёртвый? Его дочь - покойница изнутри, с умершей, прогнившей душой - стараниями Каены, - а эти... Эти такими и рождаются. Рождаются - и рожают, рожают десятками!
Он вновь посмотрел на Шэрру. Та опустилась на колени у какого-то из пострадавших, того самого, в руках которого оплавилась сталь, ещё живого, и Роларэн узнал в нём с трудом Громадину Тони. Тому, казалось, не хотелось нападать, не хотелось стрелять в спину, но он всё равно это сделал. Зачем? Да потому что надо было. Потому что о каких границах и пределах может и вовсе идти речь, когда весь мир покорен одному жуткому желанию - воевать за материальное, за куски земли?
Эльфы были богаты другим. И Роларэн, в жизни не копивший ни золота, ни серебра, считался самым большим богачом среди своих, потому что доселе мог приходить к живому своему Златому Дереву и касаться бьющейся у него внутри души. Потому что был вечен - а этого не купить ни за какие деньги. Да что там! Каена - и та была лишена в своей отчаянной любви подлости. Она наносила удары открыто, они все - просто покорялись, от страха, от глупости, от собственного поразительного невежества, но покорялись, а причины волновали её меньше всего на свете. А тут что? Тупость, пустота в глазах...
И дети.
- Зачем ты его исцеляешь? - прошептал Роларэн, видя, ка кнепривычные немного для эльфийской магии серебристые искры срываются с её пальцев. У Вечных прошлого магия была золотая, его собственная - тоже сверкала серебром, словно вдруг постарела. У Каены - привычная, такая, как у тех, что были раньше, а у прочих... У прочих её, считай, и не было - королева выпила всё, что только могла, вытребовала столько волшебства, что ей отдавали всё до последней капли, лишь бы только больше не явилась на порог. Ужас? Нет. Они все к этому давным-давно привыкли.
- Потому что его ещё можно спасти, - повела плечами Шэрра. Она прижала ладони к груди Громадины Тони, вливая в него осколки собственной эльфийской силы. Она ранила его изнутри разбитым стеклом - но снаружи затягивала раны, исцеляла руки. Миро хрипел где-то рядом - его было спасти полегче, пожалуй, Роларэн клеймил его, а не убивал, но девушка даже не посмотрела в сторону псевдонаставника, что повёл несчастных, бедных учеников на верную смерть. Она только пыаталась раскрыть глаза очередному глупцу...
К тому же, Тони заступился тогда за ненавистного и раздражающего его Рэ. Для него неприемлемым было просто так взять и позволить человеку умереть от бесчестных ударов, и варианта "десятеро на одного" он не желал ни знать, ни слышать. Вот только сейчас вошёл в этот отряд, и нападал даже, пусть вяло и неохотно.
Роларэн не стал возражать, когда Шэрра заживила парню раны. Даже подождал её, хотя и вправду мог уйти, прекрасно зная, что девушка бросится его догонять. И когда она отвернулась от Тони и посмотрела на мужчину, лишь коротко кивнул - да, не уйдёт, пока она не справится, но помогать спасать человека он тоже не станет.
Девушка выпрямилась минут через десять. Он всё ещё не сдвинулся с места - Вечный стоял, будто бы превратившись в камень, и смотрел вперёд, в пустоту.
- Я закончила, - мрачно сообщила она. - Мы будем идти?
- Там, южнее, закончатся снега. По лесу легче бежать - мы не будем проваливаться и меньше устанем, чем от ходьбы, - покачал головой Рэн.
- Хорошо, - не стала противиться Шэрра. - Веди.
Она бежала за ним, не отставая ни на шаг, на собственную казнь - лишь бы только заглушить тихими эльфийскими шагами крики Миро и тихое дыхание Тони, преследовавшие её на этом нелёгком пути. Вот только, увы, ничего не помогало.
Глава пятнадцатая
Год 120 правления Каены Первой
Эльфы не знают усталости. Вечные - будто бы те существа, настроенные на одно только убийство. Эльфы могут мчаться много часов кряду, могут наносить смертельные удары один за другим и никогда не задумываться над тем, что это даст. Эльфы всесильны.