- Ради, - ответил он. - Зачем тебе это?
- Долги, - пожала плечами она. - Я долго считала, что ты умер. И ты не представляешь, как же в этом человеческом мире мне было одиноко. Хотя, впрочем, - она повела плечами. - Представляешь. Ты узнал меня сразу?
- Я подумал, что это было бы логично, - ответил Роларэн. - Но признать тебя сразу не мог. Это была талантливая иллюзия. И ты права. На следующей остановке мы возьмём лошадей.
- Я проходила этот путь пешком - но очень долго. Я пряталась сначала у границы - пока не научилась скрывать острые уши.
- Каена за тобой никого не посылала.
- Это не имеет значения. Мне всё равно хотелось скрыться от неё, - возразила девушка, - а это было довольно трудно осуществить у границы. Не то чтобы мне было настолько страшно - я думала, что умру, пока отползала от границы. И мне тут же захотелось обратно. Будто бы у меня вырвали душу из груди. Но у меня её нет. Ведь я родилась без Златого Дерева.
- Возможно, оно ещё не выросло? - Рэн хмыкнул. - Ты не можешь знать. Не можешь быть уверена в том, что никогда не увидишь его листву.
- А это трудно - узнать своё дерево?
- Нет. Ты почувствуешь сразу, как только увидишь. Я тоже почувствовал. Быть Вечным не так уж и просто, сама понимаешь, но с деревом у меня всегда было единение лучше, чем со всеми окружающими. Даже чем с моей драгоценной женой.
- Ты даже не любил её.
- Любил, пока она не сделала с нашей дочерью... - он запнулся. - Тебе не стоит об этом знать.
- Ты боишься, что меня это остановит?
- В определённые моменты, - вздохнул Роларэн, - я на это надеюсь. Мне хотелось, чтобы ты никогда не согласилась со мной туда идти. Чтобы не пришлось выполнять то, на что тебя обрекаю. Но, Шэрра, ты должна помнить - эльфы не предают.
- Предают, - покачала головой она. - Меня предавали. Не раз предавали.
- Не так, Шэрра. Вечные не предают. Иначе они не были бы вечными. Твари Туманные - это всё то, что из нас не получилось. Все наши грехи. Твари Туманные - это, Шэрра, наши дети и внуки, которых мы погубили. Те, кому не дали жить, те, кому не подарили душу. Твари Туманные - это то, что взросло на наших землях вместо Златых Деревьев. Твари Туманные терзают каждого за именно его грехи. Но меня они любят - ластятся, трутся о ноги головами. У меня нет убитых моей виной детей. У меня нет тех грехов, что были у других. Мой грех страшнее. Никогда не мог убивать чудовищ. Не получалось.
Шэрра зажмурилась, шагая уже вслепую. Наверное, это было очень трудно - любить детей, которых ненавидели их собственные родители, испытывать какое-то странное тёплое чувство к тем, кого на самом-то деле полагалось ненавидеть. Но в тот же миг ей казалось, что Роларэн был бесконечно прав, называя Тварей чужими детьми, любимыми, чужими наследниками. Чужими грехами. Она помнила их зловонное дыхание - и помнила, как много-много раз её миновали Твари.
Маму не миновали.
- Мою мать, - наконец-то промолвила она, - убили всё же не слуги королевы, а то, что она меня спасала. Она ведь обрекла на смерть детей своего мужа, чтобы укрыть одного-единственного родного ребёнка.
- И я прекрасно её понимаю. Ради этого можно и погибнуть.
- В детстве я всегда задавалась вопросом, какой же у меня отец, - не дала ему продолжить Шэрра. - В пять или шесть лет, когда я смотрела на твою розу, думала, что это он подарил её моей матери.
- Шэрра...
- Я знаю. Ты не можешь быть моим отцом. Ты просто поспешил, - она на ходу потянулась к его руне, преграждая мужчине путь. - И немного меня не дождался.
- Да, - облегчённо улыбнулся Роларэн. - Да.
- Когда мы остановимся?
Ей не хотелось есть. Не хотелось спать, пить, не хотелось останавливаться ни на один единственный миг перед тем, как добраться до какого-то понятного, определённого места. Она и не надеялась на то, что столкнётся с каким-то пониманием с его стороны. Это не имело значения.
Шэрра его, в конце концов, совсем не любила. И в тот же момент знала - он просто её не дождался. Всё, что им надо было - несколько сотен лет.
Нет, она совершенно его не любила. Но полюбить никого другого в своей жизни не смогла бы.
- Город через несколько часов ходьбы. Мы остановимся там. Возможно, дольше, чем ты думаешь.
- Научишь меня выжить?
Роларэн промолчал. Он коснулся её плеч, словно пытался придумать какое-то себе оправдание, но Шэрра не отпрянула, не посторонилась и не попыталась от него сбежать. Она всё так же молча и искренне смотрела ему в глаза, надеясь на ответ более искренний, чем получала по обыкновению.
- Да, - кивнул он. - Когда мы перейдём в места более тёплые, я научу тебя выжить, Шэрра.
- Ты не хочешь, чтобы я погибала.
- Не хочу. Ты - шанс вернуть мою дочь.
Она зажмурилась. Ей не хотелось, чтобы он её любил. Но и быть для него просто способом вернуть единственное любимое в этом мире существо тоже не могла.
- Ты любил свою жену? - повторила она вопрос, который уже однажды задавала. - Роларэн. Ты ведь совершенно не сможешь меня любить. Никогда. Это смешно. Я просто шанс вернуть твою дочь.
Он наклонился к ней и смотрел в глаза.
- Я любил её до той поры, пока она не родила и не нарекла нашу девочку чудовищем. Не сказала, что это существо не должно жить. Если я не буду любить тебя - может быть, тогда всё получится иначе? Наоборот?
Может быть. Шэрре хотелось в это верить. Она знала его совсем мало - но за эти два года она чувствовала себя почти что Вечной на его поприще. Почему она не могла сбежать? Ведь никто не держит. Он позволял ей уйти. Он не собирался догонять. Он не причинил бы ей вреда, пожелай она оставить его здесь сейчас одного.
- Если я выживу, обещаю, ты сможешь её воскресить. Если это будет в наших силах, - прошептала она. - Но тогда в твоих интересах помочь мне.
- Клянусь.
Вечные не предают. Вечные не нарушают клятв, данных искренне, от чистого сердца. Вряд ли на сердце Роларэна можно отыскать место без грубого шрама и без метки. Но она верила в то, что он сейчас говорил правду.
- Почему Каена тебя так любит? - спросила она. - Ведь совершенно не за что. Я не верю, что дело в Вечности.
- Дело в том, что эта Вечность за собою ведёт, - покачал головой Роларэн. - Но это не имеет значения. Каена должна умереть. Ради неё.
Шэрра была готова поклясться - не как эльф, а как Вечная, - что он имел в виду свою дочь.
Глава семнадцатая
Год 120 правления Каены Первой
Они добрались до города без проблем. На улице вновь поднималась метель, слишком сильная даже для эльфов, и Роларэн повернул в первую же гостиницу, которая попалась им по пути. Здесь он швырнул им на стол Златой Лист - уже как плату, - и хозяин принял его с недостойным трепетом, будто бы полагал, что ничего полезного в каком-то растении быть попросту не может. Но Роларэна не волновало постороннее уважение. Он вновь потребовал ужин в комнату, так и не дождался возражений по тому поводу, что не имеет права ночевать в одной спальне с женщиной, что ему не дочь и не жена. Тут не уточняли. И той атмосферы тепла и некой доброты, что исходила от предыдущей хозяйки, они не заметили.
Еда оказалась пресной. Безвкусной. Но они были достаточно голодны, чтобы съесть и такое.
Роларэн вновь лежал на кровати и молча смотрел в потолок. Шэрра на этот раз придвинулась ближе, чем вчера. Воротник его рубашки был расстёгнут - и она скользила пальцами по руне на его шее, словно пыталась выучить, как бы на древнеэльфийском выглядело её имя. Пусть это имя на его плече и принадлежало другой женщине - Шэрре почему-то нравилось скользить пальцами по ледяной коже мужчины.
Надпись темнела под её прикосновениями. Она почти проступала чёрным - равно так, как чернела её собственная руна от того, что Роларэн был слишком близко.