Сто двадцать лет правила Каена Первая. Сто двадцать лет - и даже больше, - его Вечная кровь билась в её жилах, не позволяя умереть.
Последний сын Златого Леса.
Роларэн смотрел на смертных с нескрываемым презрением. Каена играла. Играла в свою дикую, жуткую игру, разгадать правила которой было слишком трудно - или слишком просто.
- А если я прикажу вновь схватить тебя? Вновь отрубить тебе эти острые уши? Схватите!
Роларэн обернулся. Эльфы ринулись вперёд - всего несколько, тоже из стражи, явственно осознающие, что королева не позволит им отказаться от приказа.
Он не пошевелился. Первый, казалось, упал сам - схватился за сердце, обмяк, рухнул на пол. Второй - застыл, медленно превращаясь в стеклянное изваяние.
Остальные попятились - но Роларэн лишь равнодушно переводил взгляд на следующего, раз за разом выдыхая вместе с воздухом и волшебство.
Каена рассмеялась. Звонко, довольственно, и её зелёные глаза сверкнули, словно подмечая невообразимую радость.
Она толкнула стеклянную статую, и та разлетелась в дребезги - и только тогда повернулась к Роларэну. Тот стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на королеву, словно на безумицу, без осуждения, но с некоторой жалостью. Или, может быть, как на не наигравшегося доселе ребёнка, что вдруг ощутил, как быстро ускользает детство, и решил удержать его всеми силами?
Стекло под ногами, казалось, её совершенно не заботило. Роларэн смотрел долго на белую, полупрозрачную крупу, что-то неслышно прошептал - и она растеклась потоками крови под ногами Каены.
- Ваше Величество, - промолвил он, - это блюдо, наверное, окажется вам по вкусу. Жаль, что слуги отвратительно моют полы.
- Ты убиваешь только моих игрушек. А эту? - она кивнула на Шэрру. - Убьёшь ли ты её, если я скажу?
- Возможно, - Рэн скользнул заинтересованным взглядом по девушке, и она почувствовала, как морок иллюзии поднимается по стекленеющим ногам.
Но магия Вечного не была жуткой. Ей казалось, будто бы он специально подпитывает её собственной силой, вливает поток за потоком, заставляя задыхаться от этого незабвенного чувства невидимой, скрывшейся за линией горизонта победы.
Родниковая магия - вот что шептал каждый раз Громадина Тони. Он тоже почувствовал это, почувствовал необыкновенную эльфийскую силу, что так легко смешивалась с человеческой кровью.
Каена наблюдала, как лёд дополз до колен - а после перехватила руку Роларэна, сжала запястье.
Шэрра почувствовала, как в ней самой что-то всколыхнулось в ответ на это её прикосновение. Что-то противоестественное и дикое; словно она отчаянно пыталась остановить королеву и напомнить ей о том, что на самом деле происходит. Но девушка даже не сдвинулась с места - просто ошеломлённо смотрела на скованные иллюзией ноги.
- Не стоит, - промолвила Каена. - Ведь это моя игрушка?
Роларэн не кивнул, но и отрицать не стал. Шэрра понимала - да, он и не скажет своей королеве "нет", не имеет права и не пожелает этого делать. Разве это, впрочем, имело какое-то значение? Она - смертница, но смертная ли?
- Увести, - выдохнула королева. - В камеры.
От толпы отделились двое. Иллюзия Рэна схлынула, только оставила какой-то водоворот волшебства напоследок.
Шэрре хотелось сбежать, но она знала, что нельзя. Знала, что её удел - смерть. Она обещала ему отдать оба долга, а для этого сначала надо рассчитаться с первым и только тогда думать о втором. По крайней мере, в этом себя убедила Шэрра, предчувствуя ещё более мрачные подземелья и холод Туманов.
...Королева дождалась, пока захлопнется за пленницей дверь. Она повернулась к Роларэну и посмотрела на него с такой надеждой, что на мгновение ему показалось, словно всё вернулось вспять. Не было ни убийств, ни ненависти, была только испуганная маленькая девочка, которую её собственная мать силком отдала за ненавистного человека.
- Ты пришёл ко мне? - спросила она. - Или ты пришёл для того, чтобы продемонстрировать мне свою несломленность?
- К тебе.
Она долго смотрела на него, словно не могла поверить в сказанное, но Роларэн лишь молча подался вперёд и поцеловал её - в лоб, совсем уж по-отечески.
- К тебе, родная.
Каена содрогнулась.
- Я буду ждать тебя сегодня к ночи, - прошептала она. - Но мои руки будут в её крови. В прошлый раз ты не простил мне смерть жены.
- Я не простил тебе смерть дочери, Каена. И не прощу никогда.
- Она живая.
- Я знаю, - кивнул Роларэн. - Я знаю.
Глава двадцать седьмая
Год 120 правления Каены Первой
Подвалы дворца практически полностью заволокло Туманом. Казалось, клубы его растягивались по всем камерам, касались костей мёртвых мужчин и женщин. Из дальних клеток рычали пленённые Твари Туманные - или, может быть, они пришли сюда сами? На запах крови...
Твари любят свежее. Вот что говорил Роларэн в долгие дни их путешествия в её персональную погибель. Воспользуется ли он этим шансом?
Шэрра знала, что должна выжить. Но из пыточных не выходили даже Вечные. Королева Каена умела убивать.
Шэрра не сопротивлялась. Её вели двое - но за спиной слышался шум толпы. Эльфы приветствовали своего вечного, своего... Шэрре не хотелось об этом не думать. О том, чьё имя, признавая собственную гниль, смерть своей души, признавала Каена. Она давно уже блуждала вокруг верного ответа на свои же вопросы, а наткнулась на него только здесь, в Златом Лесу. Только в Златом Лесу наконец-то все кусочки мозаики сложились воедино.
Вечные не предают.
И Роларэн не предаст память своей дочери. Не предаст то, что мешает оживить, сколько б кулонов не сгорало в ярком пламени Пылающего Пути.
Её швырнули на скользкий от чужой крови пол. Медный запах, оседающий где-то в лёгких, клубами крови застывающий в груди, преследовал Шэрру повстеместно, но пока она его чувствовала - была жива.
Чего они ждали? Другой жизни не будет. Королева Каена - не последний и не первый шанс эльфийского королевства, королева Каена - это данность, с которой им придётся либо смириться, либо сразиться. Жаль, доселе мало кто выбирал второй вариант.
Зазвенели решётки. Она слышала, как медленно защёлкивали замки, как хохотали там, снаружи. Даже Вечные не могли вырваться отсюда много лет назад, но сейчас, спустя столько времени, после того, как в Златом Лесу практически не осталось памяти, они подрагивали от собственной слабости.
Эльфы там, снаружи, переговаривались и смеялись. Привычные к чужой смерти и смертности, они, пожалуй, строили долгие планы. Они вытаскивали из глубин своего испачканного злобой подсознания то, что пытались применить к другим - и примеряли, как Шэрра будет кричать от боли под давлением клейм, когда у неё отрежут острые уши, когда они швырнул её прямо на этот пол, обессиленную после волшебных королевских палиц...
Она помнила, как жгло от волшебства души королевы Каены. Как болезненно, как страшно - она отравляла себя специально, она превращала свою кровь в яд, впитывая её.
Роларэн - тоже. Яд, который бессмысленен только против Её Величества. Но могла ли сама Каена сжать в руках то оружие, что было призвано для неё? Могла ли она в самом деле бороться? Была ли той, кого взрастило покойное Златое Дерево?
Шэрра закусила губу. Роларэн знал, куда они шли. Он бывал здесь - однажды или, может быть, далеко не один раз...
Роларэн знал, куда и зачем посылал её. И теперь, когда она поняла, ни словом, ни жестом, ни звуком не могла его осудить, сказать, что поступал он неправильно. Она и сама бы привела сюда кого угодно ради такой цели. И его тоже.
А может, так оно и было. Может быть, это она притащила его в Златой Лес против его же воли, только не заметила, когда он пытался воспротивиться ради её же блага. Это всё было так смешно. Так запутанно. Так сомнительно. Она давно уже потерялась в собственном сознании и давно не пыталась ничего отыскать - почему сейчас должна была реагировать как-нибудь иначе?
Эльфы снаружи захохотали. Она знала, что пора было бросаться вперёд, трясти решётки, но сама просто сидела на полу, даже не в углу, просто прислонившись к стене и запрокинув голову назад. Ни капли безысходности или страха - Шэрра словно потеряла все оттенки эмоций, свойственных её положению. Ничего не осталось, кроме пустоты вокруг.