Какой-то остроухий - она произносила это слово про себя с нескрываемым презрением, - швырнул ей кость, словно Твари Туманной - кость, которую Шэрра должна была обглодать, будто бы зверь.
Или, может быть, это остатки из той отвратительной клетки в самом конце темниц. Шэрра не хотела знать, чьи клыки прежде касались человеческой кости - она даже не оттолкнула её от себя, только презрительно посмотрела и закрыла глаза.
Сколько лет назад тут сдерживалась магия? Златой Лес был насквозь пустым. Она знала - нельзя сдержать то, чего нет. Нельзя остановить волшебство, если здесь не осталось его ни одной капли, только Вечный да его пленница и гостья - гостья кошмарных темниц.
Она представила себе, как медленно прахом осыпается кость. И она разлетелась белесыми хлопьями, выбивая из Шэрра остатки силы. Она в Златом Лесу была сильной или слабой? Ответить оказалось слишком трудно; девушка давно уже заблудилась в этом диком переплетении понимания и фантазии. Ей хотелось быть сильной, да. Но был ли шанс?
...И звуки шагов она услышала раньше, чем все остальные. Но не дёрнулась и не подалась вперёд, в отличие от стражи, не попыталась посмотреть, как именно спускалась к ней королева Каена.
Что именно к ней - в этом Шэрра не сомневалась ни на мгновение.
Она придёт, вся в крови, к Роларэну вечером. Придёт - коснётся его губ, потребует глотка его крови, его Вечности, но только не до дна, а пополам. Сколько лет они проживут без окончательного бессмертия?
Ни дня.
Каена получит своё. Каена выпьет его до дня, а потом уничтожит весь Златой Лес и будет рыдать на пепелище по единственному достойному, что вдруг забыл о своём сопротивлении. Каена - выгоревшее тело без души, даже умирать - стыдное слово...
Знала ли она сама об этом? Знала, что так поступит? Да. Шэрра была уверена - королева слишком долго ждала Роларэна, чтобы сейчас не понимать, что случится, когда он всё-таки придёт.
Эльфы в одночасье умолкли, склоняясь пред королевой, и Шэрра лишь зло хмыкнула - будто бы признавала их слабость и разительную трусость. Можно было подумать - и вовсе пылает редкостной, дикой ненавистью по отношению к таким мнительным и жалким существам, как они.
Мужчинам, впрочем, всегда наплевать. Они смотрели на королеву не подобострастно - испуганно, без уважения - просто с дикими глазами и начертанным на лице отчаянным желанием поскорее бежать. Рыцари без страха и упрёка!
Шэрра поднялась. Она не слышала ни слова - королева говорила тихо, остатки волшебства всё ещё не допускали звук. Всё замерло - всё превратилось в мёртвую, холодную, липкую тишину, такую же бессмысленную, как и прочее в её глупой жизни.
Она дошла до решёток сама. Посмотрела на Каену через металлические, проржавевшие прутья.
- Хороша, - присвистнул кто-то из эльфов.
Королева подняла на неё взгляд. Шэрра знала - на ней ещё не было ран и порезов. Её ещё никто не тронул, не посмел оставить и царапины - только не раньше, чем это сделает сама правительница. Разумеется, сильнейшим - дорогу.
Девушка улыбнулась ей - едва заметно, игнорируя холодный, с зелёными бликами взгляд, не обращая внимания на гордо выпрямленную спину, на вскинутую голову, на острую линию подбородка. Попыталась отбросить в сторону все предрассудки, все воспоминания - руны на окровавленном алтаре, магию, сворованную у Вечных. Искала что-то в глубине её полумёртвых изумрудов, в гибкости жестов. Что-то, что напоминало бы ей об эльфах прошлого, утонувших не в крови Каены, а в собственных грехах.
- Как же ты на неё похожа, - королева подошла поближе, сжала пальцами ржавые решётки, словно пыталась их расколоть на мелкие части. - Если б я не видела её смерти, подумала бы - это тоже она. Вернулась. Ожила. Посмела вмешаться в мой мир. Какое ты имеешь право... - она сжала зубы, словно пыталась сдержать чувства, вырывающиеся на свободу, - быть до такой степени на неё похожей?
Шэрра промолчала. Только долго-долго смотрела на девушку, будто бы искала ответ на её вопрос - или на свой собственный, но доселе не прозвучавший. Конечно же, никакого ответа не было. Вообще ничего не было, кроме разительной, дикой пустоты, кроме холода и смерти в глазах Её Величества.
Шэрре хотелось бы таким образом о ней думать.
- Ваше Величество, - наконец-то прошептала она совсем-совсем тихо. - Как я рада вас видеть.
- И голос тот же, - задумчиво повторила Каена. - Прежде ты была другая. Как это получилось? Как ты смогла своровать всё то, что от неё осталось?
- Я - не воровка.
Она протянула руки, тоже сжимая ржавые прутья - и холод металла впился в кожу. Они были почти одного роста, схожей конституции - стройные, гибкие, настоящие эльфийки, а не те вспышки грубости, что затерялись в прочих. Каена, казалось, смотрела не на эту, живую Шэрру, заглядывала в глаза смертной супруги Роларэна. Пыталась что-то в её взгляде расшифровать.
- Ты тоже смертная, - выдохнула Каена. - Ты тоже такая, как и она.
Пальцы Шэрры скользнули по коже Каены. Она отступила - и мягко, нежно улыбнулась, словно сошла с ума, приветствуя собственного врага. Королева содрогнулась - но не проронила ни слова, то ли, может быть, что-то поняла, то ли просто не желала возражать.
Шэрра зажмурилась - откровенно пыталась не выдать ни единого звука. Каена смотрела на него почти с осуждением.
- Хороша, - вновь протянул эльф за спиной. Каена дёрнулась, обернулась, посмотрела на него, словно возвращалась на место.
- Мне просто хотелось, - прошептала Каена в ответ на улыбку, - чтобы меня хоть кто-то любил. Разве ты можешь это дать? Это ты. Ты виновата в том, что случилось.
- Это она виновата, - покачала головой Шэрра, отступая к стене. - Она виновата в том, что случилось. Даже если платить придётся мне и ему.
- Ты знаешь.
- Я поняла.
Каена кивнула. Хмуро перевела взгляд на эльфов.
- Принести палицы, - сухо промолвила она. - Немедленно.
- Ваше Величество, - один из стражников, прежде молчавший, подобострастно воззрился на неё. - Возможно, она будет наша до утра?
Женщина презрительно скривилась и положила руку на плечо мужчине. Она не использовала магию - но одного только прикосновения хватило для того, чтобы он задрожал и отпрянул от королевы.
- Трус, - подвела итог Каена. - Палицы. Немедленно. Вашим не может быть то, что заранее принадлежит другому.
Она повернулась к Шэрре - та уже дошла до стены и теперь из глубины, из темноты камеры смотрела на свою мучительницу. На то чудовище, в котором плескалось такое безмерное количество зла. Смотрела - и понимала, что ненависти в ней самой больше не было. Всё выгорело ещё в первый миг её возвращения. Она ненавидела её прежде. Хотела сбежать до того отчаянно, что не осталось больше ни следа, ни шага...
А теперь не могла испытать ничего плохого. Ни презрения, ни боли, ни злобы, ни единого оттенка негативных чувств - словно их и вовсе не существовало. Шэрре будто бы умудрилась выжечь на Пылающем Пути всё, что только могло толкать её к ненависти. К испугу.
- Ваше Величество...
Она перевела взгляд на эльфа. Всмотрелась в глаза - казалось, в ледяной зелени Каены отражалась вся его глупая, человеческая похоть.
- Палицы несёшь ты, - промолвила она. - Без перчаток. Ты, - она повернулась ко второму, - поможешь. Можешь себе взять.
Эльф побледнел - его прежде пусть белая, но всё же какая-то живая кожа сейчас казалась присыпанной пылью. Он отступил на несколько шагов, просипел какие-то глупые слова извинения, но королева даже не содрогнулась, не заметила мольбы во взгляде. Она проводила его таким равнодушным взглядом, что от этого становилось не по себе - и потом только повернулась к Шэрре вновь.
- Ты умрёшь сегодня. Никто не в праве забирать его у меня.
Шэрра промолчала. Она знала, что право у неё было. Знала, что Роларэн мог не причинить Каене никакого вреда, а мог убить - и всё зависело сейчас исключительно от его решения. Но её теперь это не волновало.