В нише на небольшом возвышении играл оркестрик. Даже не играл, а наигрывал, создавая дополнительное внутреннее тепло. Пианист лениво плескался в клавишах, контрабасист бархатной подушкой ласкал вестибулярный аппарат, ударник набрасывал на все это какую-то слегка шуршащую, невесомую ткань.
«Ну, что ж, — подумал Д. Саут. — Печальная закономерность — последнее кафе в жизни непременно должно оказаться самым уютным… Еще бы чуть-чуть светлее…» И в этот момент свету прибавилось. А, может быть, Д. Сауту показалось, что прибавилось. Он откинулся на спинку кресла и с удовольствием вытянул под столом свои длинные ноги. «Удивительно все-таки устроен человек, — думал Д. Саут. — Казалось бы, какое значение имеют освещенность, уют, запах, музыка, если это его последний вечер?»
Д. Саут вспомнил, как двенадцать лет назад он присутствовал при расстреле убийцы. Когда приговоренного вели по двору к месту казни, он тщательно обходил лужи, чтоб не замочить ноги, хотя какой это имело смысл, если его пребыванию на свете оставалось не больше двух-трех минут… Простудиться он просто не успевал. Видимо, это что-то вроде инстинкта. Инстинкта комфорта. Вот и сейчас Д. Саут поймал себя на том, что его беспричинно, чисто внешне, раздражает сидящий через столик мужчина с нахальным, тупым выражением лица. И если бы это лицо не маячило перед глазами, то вообще все было бы превосходно. Мужчина с тупой физиономией подозвал официанта, вынул из бумажника, по-видимому, все деньги, потому что долго еще шарил в карманах, выискивая мелочь, встал из-за стола, бросил на Д. Саута не слишком любезный взгляд и вышел из зала. «Вот и славно, — подумал Д. Саут. — Славно и удивительно спокойно… Как будто тебя декорировали». Слово «декорировали» он придумал еще в школе. Убрали кору — декорировали. И остается только животное ощущение тепла, света, боли, голода…
— У нас не обязательно что-нибудь заказывать, но если вы желаете… — услышал он.
Д. Саут посмотрел направо и чуть-чуть вверх и увидел человека, который, судя по всему, исполнял обязанности официанта. В лице его не было угодливости, подобострастия, желания заработать. Нет. Только достоинство. Достоинство истинного профессионала: космопилота, официанта, ученого, футболиста, писателя… Все равно. Это было лицо человека, подготовленного к своей работе, отдающего отчет в том, что это его работа, и больше никто с этой работой не справится и не имеет права получать за нее деньги. У Д. Саута такие люди всегда вызывали уважение.
— Почему ваше кафе называется «Аттракцион»? — спросил Д. Саут.
— Потому что наша жизнь — это аттракцион, — ответил официант.
— Для кого же?
— Для нас. Саморазвлечение.
— А кто платит?
— Мы. В данном случае — вы.
— И какова плата за этот аттракцион?
— Все, чем вы располагаете.
— И сколько длится аттракцион?
— Для вас — до смерти. Для нас — до утра.
— Значит, еще есть время?
— Да. И для того и для другого.
«Хорошо бы выпить „верблюда“», — подумал Д. Саут.
— Могу предложить для начала «верблюд», — сказал официант.
Д. Саут удивленно посмотрел на него:
— Почему именно «верблюд»?
— Такие, как вы, должны любить «верблюд», — сказал официант. — Профессиональное наблюдение. Я не ошибся?
— Только большой «верблюд».
— Естественно, — сказал официант и удалился.
«Верблюд» они изобрели еще в колледже. Вместе с П. Карри. Дьявольская смесь виски, сливок и шампанского. Через пятнадцать минут пребывания в миксере получалась пенистая масса, напоминающая слюну верблюда. Кроме того, эта «слюна» оказывала такое длительное действие, что пить потом не хотелось очень долго, и это было удобно, учитывая их скудные стипендии. Бедняга П. Карри погиб двенадцать лет назад четвертого марта. Его корабль взорвался при столкновении с метеоритом.
— Откуда вы знаете эту смесь? — спросил Д. Саут, когда официант поставил перед ним кружку с желтовато-белой пеной.
— От одного посетителя, — ответил официант. — Он был у нас лет двенадцать назад.
— Как его звали? — грустно улыбнулся Д. Саут.
— Нетрудно выяснить, — сказал официант и снова удалился. Через минуту он вернулся. — Если верить книге посещений, то его звали П. Карри. Он был у нас четвертого марта, двенадцать лет назад…
Д. Саут вздрогнул.
— Этого не может быть, — сказал он. — П. Карри в этот день погиб.
— Возможно, — бесстрастно сказал официант, — но каждый клиент оставляет в нашей книге свою фамилию и дату посещения. Вам тоже придется это сделать. Такова традиция. Книга не врет. Значит, это был кто-то другой, выдавший себя за П. Карри. Приятного времяпрепровождения.