- Еще бы.
Она покачала головой:
- Я тебе не верю.
- Послушай, мне плевать, веришь ты или не веришь. Если ты неравнодушна к Жан-Клоду, флаг тебе в руки. Я пытаюсь от него отделаться уже много лет.
Снова упрямый взмах головы, от которого желтые волосы разлетелись вокруг лица. Очень по-девичьи. Это выглядело бы даже мило, не будь она трупом.
- Ты лжешь. Ты желаешь его. Любая желала бы.
С этим спорить не приходилось.
- Слушай, имя у тебя есть?
- Я Гретхен.
- Так вот что, Гретхен, я тебе желаю насладиться Мастером. Если я смогу чем-нибудь помочь тебе запустить в него клыки, дай мне знать. Я была бы рада найти ему симпатичную вампиршу, чтобы он успокоился.
- Ты смеешься?
Я пожала плечами:
- Самую малость. Ничего личного, это просто привычка. А говорила я всерьез. Жан-Клод мне не нужен.
- Разве он не красив, по-твоему? - От изумления голос ее сделался тише.
- Красив, но тигры тоже красивы. Однако с тигром я бы спать не хотела.
- Ни одна смертная не могла бы перед ним устоять.
- Одна может, - ответила я.
- Держись от него подальше, или я тебя убью.
Эта Гретхен меня не слышала. То есть слова она слышала, а смысл до нее не доходил. Очень похоже на Жан-Клода.
- Слушай, это он меня преследует. Я буду держаться от него подальше, если он мне даст такую возможность. Но угрожать мне не надо.
- Он мой, Анита Блейк! Пойдешь против меня - погибнешь.
Теперь была моя очередь качать головой. Может быть, она не знает, что я наставила на нее пистолет. Может быть, не знает, что в пистолете пули с серебряной оболочкой. А может, она просто прожила два столетия и стала слишком самоуверенной. Да, скорее всего именно так.
- Слушай, у меня сейчас нет времени. Жан-Клод - твой, ну и отлично. Я в восторге. Держи его от меня подальше, и я буду счастливейшей женщиной среди живых и мертвых.
Поворачиваться к ней спиной мне не хотелось, но надо было идти. Если она не собирается нападать здесь и сейчас, то меня ждет Дольф на месте преступления. Пора идти.
- Гретхен, о чем это вы тут беседуете с Анитой?
Это к нам подкрался Жан-Клод. Одет он был - я не шучу! - в черный плащ. Викторианского стиля плащ, с воротником. И цилиндр с шелковой лентой для полноты картины.
Гретхен на него... воззрилась? Другого слова я не подберу. В этом взгляде было такое неприкрытое обожание, такое жалкое и такое человеческое.
- Я хотела видеть мою соперницу.
Я ей не соперница, но вряд ли она в это поверит.
- Я тебе велел ждать снаружи, чтобы ты с ней не встретилась. Ты это знала. - Последние три слова он произнес тяжело, с расстановкой, и они придавили Гретхен, как камни.
Она сжалась:
- Я ничего плохого не хотела ей сделать.
Это была почти ложь, но я не ничего не сказала. Можно было бы ему сказать, что Гретхен мне угрожала, но это было как наябедничать. Ей и так многого стоило поймать меня одну. Предупредить меня. Ее любовь к нему была такой откровенной, и я не могла просить его помощи против нее. Глупо, но правда. К тому же я не хотела быть в долгу у Жан-Клода.
- Я вас оставлю, голубки.
- Что она наврала вам о нас? - Его слова прожгли воздух. Я чувствовала, что сама задыхаюсь его гневом. Ну и ну.
Гретхен упала на колени, воздев руки - не чтобы отвести удар, а умоляя, тянясь к нему.
- Прошу тебя, Жан-Клод, я только хотела на нее посмотреть! Увидеть смертную, которая крадет тебя у меня!
Я не хотела этого видеть, но зрелище было - как столкновение машин. Я не могла заставить себя уйти.
- Она ничего не крадет. Я тебя никогда не любил.
Неприкрытая боль поразила ее лицо, и даже под слоем грима оно стало совсем не человеческим. Оно утончилось, кости выступили резче, будто кожа села.
Он схватил ее за руку и грубо поднял на ноги. Пальцы в белых перчатках впились в ее руку выше локтя. Будь она человеком, остались бы синяки.
- Держи себя в руках, женщина! Ты забываешься.
Утончившиеся губы отступили, обнажив клыки. Она зашипела, выдернула руку и закрыла лицо ладонями - почти клешнями. Я видела, как вампиры показывают свою истинную форму, но никогда - случайно, никогда - при всех, где их может увидеть кто угодно.
- Я люблю тебя! - вырвались у нее искаженные и заглушенные слова, но чувство за этими словами было настоящее. Очень... человеческое.
- Скройся с глаз, пока ты нас всех не выдала, - сказал ей Жан-Клод.
Она подняла к свету лицо - уже совсем не человеческое. Бледная кожа светилась внутренним светом, и грим - тон, тени у глаз, помада - плавал над этим светом, будто его больше не принимала кожа. Когда она повернулась, стали заметны кости челюстей под кожей, как тени.
- Мы еще не закончили с тобой, Анита Блейк, - выпали слова из ее клыков.
- Вон отсюда! - эхом раздалось шипение Жан-Клода.
Она бросилась в небо - не прыгнула, не взлетела, - просто ушла вверх. И исчезла в темноте с дуновением ветра.
- Я прошу прощения, ma petite. Я ее услал сюда, чтобы этого не случилось. - Он приблизился в своей элегантной пелерине. Из-за угла вырвался порыв ледяного ветра, и Жан-Клоду пришлось вцепиться в цилиндр, чтобы его не сдуло. Приятно знать, что хотя бы одежда не подчиняется его малейшим капризам.
- Мне пора идти, Жан-Клод. Меня ждет полиция.
- Я не хотел, чтобы это сегодня случилось.
- Вы всегда не хотите, чтобы что-то случилось, Жан-Клод, а оно случается. - Я подняла руку, чтобы предупредить его слова. Они мне сегодня уже надоели. Мне пора.
Я повернулась и пошла к своей машине. Перейдя обледенелую улицу, я переложила пистолет в кобуру.
- Еще раз прошу прощения, ma petite.
Я обернулась послать его ко всем чертям, но его не было. Фонари отсвечивали на пустом тротуаре. Наверное, Жан-Клоду, как и Гретхен, машина была не нужна.
7
Как раз перед поворотом на сорок четвертое шоссе справа мелькнули величественно старые дома. Они прячутся за коваными решетками и воротами с охраной. Когда их строили, это был верх элегантности, как и вся округа. Теперь дома стали островком в поднимающемся потопе типовых домов и пацанов с пустыми глазами, стреляющих друг в друга из-за старых кроссовок. Но старые богатства решительно отстаивают свою элегантность, пусть она даже их убьет.
В Фентоне завод Крайслера по-прежнему самый крупный работодатель. Боковая дорога вьется мимо ресторанов быстрой еды и местных мелких предприятий, но шоссе обходит их стороной. Прямое, уходящее вперед и назад не оглядывающееся. Здания Маритца тянутся вдоль хайвея, и крытые переходы там такого размера, что в них можно разместить деловые офисы. Они привлекают внимание, как излишне назойливый кавалер на свидании, но зато мне знакомы названия этих контор, а только о немногих зданиях на сорок четвертом я могу это сказать. Иногда назойливость приносит плоды.