Как я излечилась от этой невротической скарлатины? От этого невроза, от этой блажи (или блаженства), от состояния, которое, конечно, казалось мне вечным. Излечиться – я использую такой глагол, потому что он наиболее подходит к этому беспощадному золотистому стафилококку: только от одной мысли, что он мог подойти и заговорить со мной, у меня начиналась аллергия, меня тошнило и появлялось желание вывернуть наизнанку свои внутренности. Я уже слышала пророчество моей тетки, сестры отца, когда она разговаривала на кухне с матерью. Тетушка драила губкой кафель, мать толкла чеснок и резала лук – занятие, которое ей бесконечно нравилось, она жить не может без жареного лука, – и они, как обычно, без зазрения совести перемалывали косточки всяким дегенератам. Тетя заметила, что я притаилась между дверью на кухню и холодильником.
– Вся беда в том, – говорила она, – что мы, женщины семьи Роч, терпеливы, как овцы, мы чертовски страдаем, когда влюбляемся до мозга костей в какого-нибудь пройдоху. Такого не случается с мужчинами из нашей семьи, нет, с ними ничего подобного не происходит. Слабаки, – и она посмотрела на мою старуху, – вот, к примеру, твой муж, прости Господи, ведь это мой брат, ты страдаешь и все молчишь, а ему и дела нет до того, что тебе нужно иногда потрахаться. Хоть он и кровь от моей крови и все такое, но порядочная, надо сказать, сволочь.