Мне стало не по себе. Если все произошедшее только сон, то почему на мне осталась эта отметина? Могла ли я сама ненароком сжать свое плечо во время сна? Или это просто солнечный ожог, принявший такую странную форму? Я не знала ответов на эти вопросы и, решив не искушать судьбу, поехала домой на автобусе.
Глава 2.
Мишель я перезвонила через день после нашей с ней встречи и с радостью согласилась принять ее предложение. Работа, вначале казавшаяся непростой, на деле оказалась очень интересной, а дети мне попались просто замечательные: ласковые и очень смышленые. Первые недели в детском саду моя голова была так занята работой, что я забывала про все остальное, и это привело к не самым приятным для меня последствиям.
В один из вечеров, когда я на велосипеде уже подъезжала к своему дому, я заметила припаркованный возле тротуара старенький Шевроле моего бывшего ухажера. Приблизившись, я убедилась в том, что это его автомобиль: на зеркале дальнего вида все также висели подаренные мною красные плюшевые сердечки с надписью «Кэтти + Том».
«Вот так сюрприз!», – подумала я и, оставив велосипед во дворе, зашла в дом.
Том, как ни в чем не бывало, сидел на кухне и пил с моими родителями чай. Увидев меня, он вскочил из-за стола и сжал меня в объятиях.
– Кэтти, я так рад, что с тобой ничего не случилось! – сказал он довольно громко, видимо, рассчитывая на то, что сможет таким образом завоевать доверие моих родителей.
Холодно отстранив его, я спросила, в чем дело, и что он тут вообще делает. Выяснилось, что он несколько раз звонил мне домой, но не заставал меня, а также отправил мне открытку в конверте, который я даже не удосужилась открыть, а сразу выкинула в мусорное ведро. По его словам, он испугался моего молчания, и решил сам проверить, все ли у меня в порядке. Мне это показалось не слишком правдоподобным, поскольку раньше Том особой заботливостью не отличался, а расстались мы из-за его интриги на стороне.
Выслушав Тома, я предложила ему сходить в ресторан. Мне не хотелось видеть его в своем доме и, не смотря на уговоры моей матери поужинать у нас, мы с Томом поехали в город. Во время ужина говорил в основном он. Мне не слишком нравилось посвящать его в подробности своей жизни, и на те немногие вопросы, что он мне задавал, я старалась отвечать, как можно более кратко и пространно. Я сама удивлялась своему спокойствию и полному отсутствию эмоций. Я думала, что ненавижу Тома за его измену, но самом деле, он был мне абсолютно безразличен. Те несколько месяцев, что мы провели вместе, остались для меня в далеком прошлом.
После ужина Том хотел подвести меня до дома, но я отказалась и, позвонив папе, попросила забрать меня. Я подсказала Тому неплохую гостиницу недалеко от ресторана, тем самым отказав ему в ночлеге у нас, а также посоветовала больше не приезжать и не беспокоить меня. Думаю, он отлично понял, что все кончено, потому как после того вечера я его больше не видела.
За исключением этого неожиданного момента, моя жизнь вошла в спокойную и стабильную колею: дом – работа – дом. Иногда ко мне приезжали подруги, с которым я училась в колледже, и тогда мы ехали в центр, чтобы сходить в кино, бар или клуб. Про тот странный случай в парке я пыталась не думать. Несколько раз он всплывал у меня в памяти, но я сталась убедить себя, что это был всего лишь дурной сон. Пятно на моем плече исчезло через пару дней после появления, и все произошедшее я списала на свою чувствительность к ультрафиолету, и возможный солнечный удар.
Я бы могла вовсе позабыть все, если бы не еще одно странное происшествие. Утром в воскресенье я все еще нежилась в постели, после очередного субботнего похода в клуб с подругами. Окончательный сон с меня согнал телефонный звонок. Я нехотя подняла трубку и сказала привычное «Алло». Пару секунд я ничего не могла расслышать кроме странного механического щелканья. Я уже хотела повесить трубку, решив, что кто-то ошибся номером или это чья-то шутка, как вдруг услышала встревоженный женский голос:
– Кэтти, Кэтти, – кто-то звал меня по имени.
– Кто это?
– Кэтти, это …., – странные неполадки на линии снова перекрыли голос, и еще пару секунд я ничего не могла расслышать.