Мне не пришлось долго ждать своего друга. Около двенадцати раздался стук в дверь и, открыв ее, я увидела на пороге Майкла в полицейской форме. Зайдя в дом, он поздоровался с родителями, которые тут же провели его в кухню и предложили чаю. За время разговора с ними он старался казаться веселым, но взгляд его оставался тревожным. Майкл вкратце рассказал о событиях вчерашнего дня, после чего задал несколько вопросов моим родителям: не видели ли они чего-то или кого-то необычного, не раздавались ли странные телефонные звонки и т.д. Поскольку родители и вправду ничего не знали, помочь Майклу в расследовании они не смогли.
В конце разговора он поинтересовался, не станут ли мои родители возражать против охраны дома. Майкл пока что не получил разрешения на это, но мог попробовать добиться его. Родители согласились и в свою очередь пообещали перепроверить сигнализацию в доме, которая, как назло, барахлила.
– Пожалуй, это все. Спасибо за вашу помощь и, пожалуйста, не волнуйтесь. Полиция делает все возможное, чтобы найти друга вашей дочери, – сказал Майкл, вставая из-за стола, по всей видимости, собираясь уходить.
– Но как же Кэтти, Майкл? Вы ведь позаботитесь о ней? – испуганно спросила его мама.
– Не беспокойтесь за нее. Кстати я бы хотел увезти ее на пару часов в участок для дополнительных показаний.
– Конечно, доченька, езжай. Папа заберет тебя, как только вы закончите, – ответила за меня мама.
– В этом нет необходимости. Я сам отвезу ее домой, – сказал Майкл.
Я, как могла, быстро собралась и уже через пару минут мы вышли с Майклом из дома.
– Мы и правда поедим в участок? – спросила я, подходя к его машине.
– Да, но не для показаний. Нам нужно поговорить.
– Конечно, – ответила я.
На полпути к участку, Майкл рассказал о своем звонке Рейчел.
– Твой психолог – очень приятная женщина. Она упомянула, что ты была крайне взволнованной во время своего последнего визита и довольно резко отреагировала на ее замечания.
– Да, но она не хотела мне верить, – я попыталась оправдать себя, но невольно покраснела. Я чувствовала себя виноватой перед женщиной, которая пыталась помочь мне.
– Она отказалась верить в твою фантастическую историю о перемещении во времени и талоне, который ты вытащила из прошлого. Если честно, я вполне могу понять ее. Рейчел так же рассказала мне об автомойке и ее владельце.
– А ты сказал ей про Роберта и записку?
– Сказал, мне нужно было предупредить ее.
– Думаешь, и она в опасности?
– Скорее всего, нет, но ведь не зря говорят: «предупрежден, значит – вооружен».
В участке снова царили привычные для этого места суета и шум.
– Хочешь кофе? – спросил меня Майкл.
– Не откажусь.
– Хорошо. Тогда иди в тот же кабинет, где мы беседовали вчера, а я подойду чуть позже.
Сказав это, Майкл исчез в одном из коридоров, оставив меня одну. Взоры работников полиции и задержанных на несколько секунд остановились на мне, после чего все снова окунулись в свои рутинные дела. Я же, протискиваясь между столов и кресел, направилась в нужный мне кабинет.
Не без труда найдя его, я зашла внутрь и подошла к окну. Стоял еще один жаркий июльский день. Пешеходы медленно шли по улице, обливаясь потом. Казалось, что даже машины стали ездить ленивее, чем обычно. В тот миг я подумала о Роберте. Где он? Что с ним? Или, может быть, его уже нет с нами? От этой мысли, несмотря на жару и духоту в кабинете, мне стало прохладно, а тело покрылось мурашками. Я опустила жалюзи и села за стол, пытаясь отогнать от себя тяжелые мысли. К счастью, через несколько секунд дверь открылась, и в кабинет зашел Майкл с двумя кружками кофе и папкой бумаг подмышкой.
– Спасибо, – сказала я, беря кофе.
Майкл улыбнулся и сел напротив меня.
– Ты выглядишь испуганной. Все хорошо?
– Да, просто грустные мысли.
Майкл нахмурился, догадавшись, что я думаю о Роберте.
– Итак, – тут же начал он, – вот что мне удалось узнать. Начнем с Дэвида Толмена. Я сегодня говорил с ним по телефону. В общем, у него инвалидность с детства: одна нога короче другой, что, впрочем, не мешает ему водить автомобиль. Не думаю, что он причастен к преступлению. В кафе ты не заметила, чтобы человек хромал, не так ли? А при таком недуге хромота неизбежна. К тому же, как он сам признался мне, Дэвид страдает от ожирения, а толстеть начал с двадцати лет.