Сегодня такой же заказ - суп-кашица для ребенка, а для себя - бифштекс с пюре.
Мама готовила деньги, она любила расплачиваться сразу. Сегодня малыш какой-то нервный. Он дергал своей маленькой рученькой рукав кофты мамы, из-за чего, слегка, ее нервировал. Она сказала молодому официанту, что сейчас даст деньги, но сначала - утихомирит свое маленькое «чудо».
Мама вытащила из кошелька монетку. Сверкающая в солнечных лучах денежка оказалась в руках малыша. Он вертел ею, пока мама расплачивалась за заказ.
В глазах, еще маленького, мальчика, который, не мог ходить на горшок самостоятельно, мелькнули искры... понимания? Он увидел, как мама отдает деньги, взглянул на монетку, повертел в последний раз и протянул маме. Молодая мама улыбнулась своему малышу, взяла монетку и положила ее в карман.
Пузач ушел делать заказ на кухню, оставив паренька наблюдать за женщиной и ребенком. Они играли, показывая ладонями всякие фигуры животных.
Мальчик-официант присмотрелся через свои очки для близоруких, на ладони женщины, в особенности, на правую. Ровные ногти, покрашенные лаком. Мягкая кожа. А где кольцо? Раньше как-то не приходилось, или не хотелось, смотреть на ладони женщины, у которой есть ребенок, а значит - должен был быть муж. Безымянный палец маскировался среди своих братьев. Но бледная линия на перстне дала понять, что у малыша нет полной семьи. В чем причина? Нежеланный ребенок или, просто, такова судьба - оставить бывшую жену с ребенком? Не хотелось об этом думать. Сердце сдавливает от одной лишь мысль о таком. Ладно, проехали, пора взять поднос с заказом, отнести его вдове с карапузом, вернуться к стойке, и ждать, пока появится кто-нибудь ещё.
Вечер. Одно слово, а помещение пропитывается новыми ощущениями. Материнская любовь и забота улетучиваются, когда сумерки спускаются на города, а в дверь заходят знакомые лица.
Подростки любили сидеть в кафе в вечернее время суток. В такой период жизни, сидя где-то в компании друзей, подружки или бойфренда, чувствовалась какая-то мистика, даже не мистика, а неописуемое чувство, которое так и говорит: «Это лучшие годы жизни, поэтому, будьте сообразительней, возьмите эти годы в свои руки и проведите их так, чтобы потом вы не удивлялись, почему у ваших родителей все было ярко и весело, а у вас... вот так».
Пока другие тусовались в клубах, употребляли спиртное, а потом думали, как все объяснить родителям, эти подростки приходили сюда. Девушка и парень. Вряд ли их связывало что-то большее, чем дружба. Они усаживались в углу, так, чтобы свет фонаря на улице падал под правильным углом. У парня фотоаппарат, а у девушки - нетбук. Для одной лишь работы - самое то.
Яркая вспышка захватывала лицо девушки во время работы, а парень - улыбался, говорил, что недостаток ее в том, что она не умеет фотографироваться. Однако ее это не волновало. Она умела многое, а если и нет, то училась.
Парень-официант держал в руке блокнот и, дрожащей рукой, записывал заказ: что-нибудь диетическое для девушки и, что-нибудь жаренное для парня.
Заказ записан коряво. Проклятая дрожь, как во время лихорадки!
Фотограф выбирал разные ракурсы, присматривался к обстановке, которая окружала девушку, говорил, какую эмоцию показывать (какая угодно, чтобы взгляд не был направлен в объектив). Это заставляло девушку смущаться, скрываться за монитором. Нескончаемое щёлканье клавишами было похоже на музыку. Оно успокаивало, будто убаюкивало дрожь в руках. Интерес, к тексту на мониторе, рос все сильнее и сильнее.
Заказ скатывается с ладоней на стол. Официант одним глазком посмотрел на экран. Рецензия на какой-то фильм. Критик? В таком возрасте? Ну, надо с чего-то начинать. В принципе, как и юному Питеру Паркеру, который вокруг да около, щелкает девушку.
С момента завершения написания - заканчивалась и фотоссесия. Подростки уплетали все за обе щеки. Не кормят что ли дома?
Небольшие чаевые лежали на столе. Мальчик-официант взял их и засунул в джинсы.
Подходила к концу его смена.
Ночь опускалась над кафе и его работниками.
- Останетесь здесь, - обратился мальчик-официант к своему пузатому начальнику, - будете работать один?
- Да, - ответил тот, почесывая подбородок. - Ведь ночью, приходят те, кто любят тишину в помещении и за окном.
- Кто же это «те»? - не понял мальчик. Не спрашивал ни разу, а тут захотелось, прямо сегодня, в этот вечер.
- Писатели, - величественно ответил пузач, - им всегда нужна не естественная обстановка. Правда, таких сов, у нас мало в заведении, но, все же, есть. Они придут с минуты на минуту. Будут писать, делать заказы. Писать и есть. Есть и писать. И, по секрету, - пузач наклонился к мальчику, - я у них что-то вроде критика. Первым читаю и оцениваю. Я с них полцены беру, если мне нравится их произведения.