Вдруг дулынды стихли. Звук, споткнувшись, стал жалобно затихать. Если бы воротами замка придавило кошку, и то было бы мелодичнее. И в парадный зал магов вошли демоны.
Несколько мгновений стояла мертвая тишина. Бесшумно впорхнула стайка юных демониц, встав полукругом у парадного входа. Хрупкие, смуглые. Миндалевидные глаза с узким вертикальным зрачком. Длинные струящиеся одежды цвета грозового неба. В руках каждая из них держала что-то длинное и черное, с огромным количеством маленьких рычажков и дырочек. Из всех присутствующих только Томас Кавендиш знал, что это такое…
Музыка. Это была музыка. То, чего материк Ринарии, пожалуй, и не знал никогда. Убийственные для слуха нормального человека церемониальные фанфары с дулындами не в счет. Королевство Рохо славилось своими там-тамами, а дудочки Аога больше напоминали свистульки. Только в королевстве Синэй музыканты исполняли по праздникам веселые песни, под которые хотелось пуститься в пляс.
Те звуки, что нежно касались души каждого присутствующего в зале, было совсем иное. Они словно гипнотизировали, заставляя прикрыть глаза и дышать глубже. От флейт демониц поплыли нити серебристого тумана. Змеями ползли он по земляному полу, прорастая невиданными растениями, что сплетали арку от парадного входа до того места, где правители Демонов должны были приветствовать вчерашних врагов.
Впереди — в облаке невесомой алой ткани, медленно и величественно выступала владычица демонов, прекрасная Руфаль. Вокруг шеи правительницы сидел зверек размером с кошку. Гладкая черная блестящая шерсть, острые клыки, раздвоенный змеиный язык и закрученные рожки. Существо с любопытством рассматривало окружающих.
Отставая на шаг, за Руфаль плыла непонятная фигура в маске, задрапированная в золотую ткань. Воины шли шагов на десять позади, отчего казалось, что две женщины идут одни. Хрупкие и беззащитные. Через строй врагов-людей. И лишь ажурные листья призрачных цветов прозрачного тумана пытались их оградить.
Распорядитель с поклоном проводил демонов на места, согласно протоколу.
Верховный маг тяжело вздохнул, шагнул вперед — первую речь, посвященную важности заключения мира, должен был произнести именно он. Как себе представлял Алан, Верховному было проще отрезать себе язык, чем говорить все эти лживые слова о том, что важнее всего мир и жизнь бесценна.
Если бы не глупейшее нападение на семью Алана Ярборро, будь прокляты Тьмой и Светом те трое идиотов, которые решились на это. Если бы не бунт магистра боевиков, что с самого начала был победоносным знаменем этой войны… Смогли бы они закончить ее на развалинах столицы демонов?
С другой стороны, последнюю операцию, целью которой было уничтожить владычицу демонов, Алан Ярборро и его боевики просто-напросто сорвали. Им, видите ли, стало жалко демонских детей, которые могли бы пострадать.
А теперь… Заключение мира в его городе-государстве. Словно они, всесильные маги, и есть проигравшая сторона.
Охо-хо…
Тяжко.
Маги смотрели на Верховного угрюмо. Словно от его слов что-то могло поменяться.
— Я говорю всем — о мире, — торжественно и гулко говорил Верховный маг — ведь его мысли и чувства, на самом деле, никого не касались… — О мире, к которому мы шли два десятка лет. Я надеюсь, что мы не забудем те события, которые привели к столь трагическим последствиям. И примем меры, чтобы подобное никогда не повторилось.
Алан Ярборро улыбнулся — вот и понимай эти слова как хочешь. Именно магистр Албертон, впоследствии ставший Верховным, смог сплотить все государства континента в борьбе с демонами. И упрямого отца, и самолюбивых правителей Земель Ринарии. Хитрого, всегда думающего лишь о собственной выгоде короля Рохо и болезненно гордого короля самой маленькой страны континента — Синей. Не говоря уже о Величайшем, главы загадочного государства пустынников.
Первым договор о мире подписал король Ярборро. Вслед за ним потянулись все остальные.
Когда вперед — под взгляды присутствующих — вышел магистр-демоноборец, у него мелькнула мысль о том, что учебный год вот-вот начнется, а факультет придется переименовывать. После заключения мира неловко же именоваться демоноборцами. Ни ему самому, ни Томасу дар Кавендишу, ни Верховному магистру эта идея до сего момента в голову не пришла. Магистр шагал, представляя себе, сколько документов придется переделывать, и от этих мыслей его лицо — и так-то не слишком привлекательное — приняло столь замысловатое выражение, что демоны напряглись. Будто приготовились отражать нападение.