— Джен, — остановил ее кто-то. Она не сразу и поняла, что это Корвин дар Албертон. — Пошли со мной.
Длинные коридоры, знакомые с детства, закончились. Они шли в самую дальнюю башню. Туда, где она никогда не была. Корри вел ее к профессору Линде дар Дин — старушке, в имени которой звенели колокольчики.
Почтенная дама была профессором зельеварения. Открыв дверь, она обменялась с Корвином торопливым взглядом, и, улыбнувшись Джен, сделала приглашающий жест. Джен удивилась тому, что такая хрупкая старушка так легко открыла огромную массивную дверь. Ни в одной из преподавательских башен она не видела таких дверей.
Старушка была маленькая, худенькая, с копной белоснежных, торчащих во все стороны волос, с ярко-синими глазами. Сморщенные руки были покрыты огромным количеством ожогов, шрамов, бородавок и пятен всех цветов и размеров. Длинная, до самого пола шаль. с очень своеобразной вязкой, в виде человеческих костей и черепов, мохнатой змеей скользила за шаркающей походкой своей владелицы. На хвосте вязаного шлейфа лежал опоссум, и ехал за профессором Дин, одновременно с любопытством поглядывая на Дженни.
Дженни не верила своим глазам. Болотный опоссум. Крыса, которая водится на болотах и обладает самой ядовитой слюной из всех известных живущих существ во всех известных мирах. Болотным опоссумом с детства пугают детей материка Ринарии. И эта тварь… В Академии? Они с ума сошли?
— Не бойся, девочка. Чай смирный. Он не укусит.
В кабинете было два массивных шкафа, стоящих друг напротив друга. Один, набитый бутылочками с зельями, отварами и порошками, которые могли вылечить все на свете. В другом — пузырьки с содержимым, способным убить все живое.
После короткой церемонии приветствия и знакомства они втроем пили кисель из ярра и беседовали. Джен не чувствовала себя избалованной принцессой, но клейкая серая жидкость в которой плавало несколько ягод… Никак не вязалась с ее представлением о киселе из ярра. Девочка решила виду не показывать, но и не пить.
— Значит, ты уверена, что эта самая женщина и есть твоя мама?
— Да, профессор Дин.
Дженни уже могла говорить, а не только судорожно рыдать, задыхаясь от горя.
— Но она ничего не помнит, а лицо ее обезображено… Да… Интересно было бы поработать, — мечтательно протянула старушка.
— Не думаю, что демоны согласятся, — заметил Корвин.
— В любом случае, надо разбираться.
— А если я ей просто не нужна?
Голос девочки был еле слышен. Корвин посмотрел на профессора зельеварения, она — на него. Что тут скажешь? Убеждать девочку, что этого просто не может быть? Но это не правда — в жизни случается все, что угодно. Говорить про то, что они помнят Эмму Ярборро? Помнят ее жизнерадостную улыбку? Так люди меняются.
Получается, что утешить Дженни было нечем. А лгать, наверное, не стоило.
— А вот у меня есть зелье правды, — проворчала профессор Дин. — Напоить бы им даму — и расспросить как следует. Где-то оно у меня было… Чай. Принеси.
Опоссум метнулся к шкафам, удивительно изящно, не уронив ни одного пузырька, промчался мимо бесконечных рядов пузырьков и колбочек, и вернулся с нужным флакончиком.
— Она ведь с демонами отбудет, — вздохнула Дженни, начиная сожалеть, что не сдержалась. И устроила прилюдное представление. Нет бы потихоньку. Пойти к профессору, подлить в вино зелье. И тогда бы уже беседовать. Зелье…
— Во дворец к демонам мы так и не проникли, но у Алана был план. И порталы он пробил.
Тут заместитель отца понял, что и, главное, кому он говорит.
— Дженни, нет, — взмолился он.
— Я узнаю правду. Так или иначе.
— Не надо.
— А если я одна пойду, то в беду попаду непременно. Одна. В чужом мире. Без помощи…
— Знаешь, девочка, — рассердился боевик. — Мала ты еще мной манипулировать. Сдам я тебя отцу, вместе со всеми твоими планами.
— Корри, ну пожалуйста.
— Нет.
И заместитель отца поскорее вышел, словно боясь передумать.
— И что мне делать?
— Еще киселя из ярра? — улыбнулась старушка, почесывая усатую мордочку несущего смерть, перебравшегося к ней на колени.
— Да, спасибо большое.
— Сейчас принесу, милая…
Профессор Дин удалилась с подносом, увозя за собой опоссума. Джен показалось, что крыса лапкой указала ей на зелье правды и подмигнула. Но этого… не может быть. Раздумывать было некогда. Девочка спрятала зелье в складках плаща и выскользнула из царства зельеварения.
Сутки Дженни потратила на сбор сведений. К счастью, Корвин дар Албертон не стал докладывать магистру Ярборро о планах дочери. Наверное, посчитал, что она успокоилась и оставила эту идею. Дженни, действительно, вела себя образцово-показательно. То есть была тиха и незаметна. На самом деле, если бы не навалившиеся дела, то отец бы ее раскусил. Но… На папеньку очень вовремя навалилось много чего.