Словно мы расстались только вчера.
Я знаю, что должна сделать. Я должна сказать «нет»!
***
Он появился в моей жизни морозным февральским днем. Вернее, это снаружи было морозно, а в огромной аудитории, куда нас согнали на собрание, было жарко и душно. Встреча со студсоветом универа – вот как это называлось.
Их – студсоветовцев – было трое. Два юноши и девушка. Девушка – невысокая, рыжеволосая – собрание начала. Она рассказала, как важно современному студенту быть активистом. А на экране мелькали слайды презентации с перечнем тех интереснейших университетских кружков и клубов, куда нас так настойчиво зазывали. Ха – нашли дурачков!
Тощий паренек – тоже невысокий – дудел в ту же дуду. Гражданская позиция, патриотическое воспитание и бла, бла, бла. Может быть, его речь и могла кого-то тронуть, но только не студентов-первокурсников.
Я уже вовсю зевала и посматривала на часы, когда на сцену поднялся он – председатель студенческого совета университета Вадим Кирсанов. Высокий, красивый, в меру атлетичный. Но дело было даже не в красоте. Он потрясающе умел говорить! Живо, красочно, не шаблонно.
После его десятиминутного выступления я поняла, что хочу быть членом студсовета! Я бы и в армию записалась – если бы он позвал.
– Интересно, как он целуется? – прошептала мне на ухо одногруппница Маринка. – Смотри, какие у него губы чувственные!
В мужской чувственности я разбиралась плохо, но почему-то поверила ей на слово.
А он, то ли услышав слова Маринки, то ли просто так, но посмотрел в нашу сторону. Маринка ахнула, а я почувствовала, что краснею.
– Так мы договорились, правда? – спросил он, улыбнувшись. – Встречаемся в следующие выходные на «Лыжне России»!
Зал восхищенно загудел. Кирсанов обращался ко всем, а мне показалось, что ко мне лично. Впрочем, Маринке тоже так показалось. И она, до того всеми правдами и неправдами увиливавшая от занятий по физкультуре, вдруг заявила, что хочет научиться кататься на лыжах.
Народу на «Лыжне» собралось столько, что моя надежда переброситься с Кирсановым хоть парой слов, растаяла без следа. Маринкино настроение тоже заметно упало, и она, попозировав перед университетским фотографом, лыжи быстро сняла.
Я добежала до финиша, почти не запыхавшись – двигаться быстро в такой толпе было почти невозможно.
– Молодец! – похвалил возникший вдруг рядом со мной Вадим и крепко пожал мне руку.
Этот кадр потом попал на первую полосу университетской газеты. Широко улыбающийся Кирсанов и я – растерянная, с открытым ртом.
Зато потом я ликовала. Как же! Сам председатель студсовета внимание обратил.
И даже Маринка на следующий день почти не смогла испортить мне настроение, когда заявила:
– А я вчера с ним целовалась!
– С кем? – опешила я.
– Ну, как же? – засмеялась Маринка. – С Кирсановым, конечно.
– Врёшь! – вырвалось у меня.
Где это могло произойти? На улице? В мороз?
Она, кажется, подумала о том же, потому что уточнила:
– Мы лыжи в спортзал относили. Я его первая поцеловала, а он не оттолкнул.
Я всё равно не поверила – Маринка врала на каждом шагу. Ее и отчислили потом из универа за подделку подписи преподавателя в зачетной книжке.
Тогда я еще не знала, что такое ревность. Да и не имела никакого права ревновать. Кто была я, и кто он? Вчерашняя школьница, не умевшая даже целоваться, и звезда универа. В него была влюблена добрая половина всех девчонок нашего экономического факультета.
Мы иногда встречались в коридорах – я здоровалась, он кивал в ответ и бежал дальше – у его всегда была куча дел. И в этих делах мы почти не пересекались. Я входила в студсовет нашего факультета, а он – в большой студсовет универа в целом. Уровни мероприятий, в которых мы участвовали, были разными.
Постоянной девушки у него не было – во всяком случае, никто в универе про таковую не знал. Он тусовался на вечеринках то с одной, то с другой. Спал ли он с каждой из них, я не знала. Да и не хотела знать. Для меня он был недостижимой мечтой.
Может быть, наши отношения и остались бы на таком уровне – наивная влюбленность с моей стороны и полное равнодушие – с его, – если бы в то лето студсовет не надумал провести сплав на плотах по реке. Свежий воздух, природа, песни под гитару у костра – что может быть романтичнее?
Я не была уверена, что Кирсанов тоже окажется в походе, но надеялась на это.
Он подошел ко мне, когда мы грузились в поезд – загорелый, в костюме цвета хаки.
– Привет! Тебя, кажется, Алисой зовут? Рад, что ты тоже едешь.
А я готова была плясать от восторга. Он знал мое имя!