- Когда и в каком виде вам нужен мой ответ?
- Устный – завтра, а письменный – хотя бы через пару дней.
- Как это у вас по-божески, — иронично изумился Михаил — Не на вчера, не через 20 минут, а на завтра!
- Да, Михаил Анатольевич, завтра, — не приняв шутливого тона, неожиданно твердо ответил СБУ-шник.
Сергей еще раз бегло проглядел рукопись и согласился:
- Ладно. Диктуйте телефон.
После ухода офицера, Михаил еще раз просмотрел полученные записи, затем спрятал их в шкаф, служивший по совместительству сейфом, и отправился в столовую.
Пообедав, Михаил приступил к изучению рукописи. Внимательно ознакомившись с последней страницей, он с легким разочарованием пробурчал:
- Ах, вот оно что! Опиоиды! А я, наивный, надеялся увидеть что-то новенькое…
И после этого, похмыкивая, углубился в чтение. Однако уже на второй странице высказался:
- Или дурак, или гений… Гении у нас, к сожалению, появляются раз в столетие, а вот в дураках недостатка пока не испытываем… Кажется, еще один…
На четвертой странице последовал еще один комментарий:
- Точно не гений. Во всяком случае в фармакологии… Но ловок, шельма…
Пятая страница вызвала бурю негодования:
- Ну кто же так синтез производит? Все равно, что левой рукой правое ухо чесать! Тут-то реакция совершенно простая
Следующие пятнадцать минут оказались заполненными многозначительными похмыкиванием и погмыкиванием. Дочитав, Михаил придвинул записную книжку, посмотрел недавнюю запись и набрал номер.
- Владимир Николаевич? Это вас беспокоит ваш недавний визави, профессор Демчук. Не шибко отвлекаю?
И выслушав заверения собеседника, продолжил:
- Посмотрел я сии записки. Весьма любопытно, должен вам сказать, весьма… Автор их, конечно, кое-какое разумение в химии имеет, но явно недостаточное. Такая реакция, как он написал, в принципе происходить не может, а вещество, якобы им полученное, в природе не существует. Что значит, уверен ли я? Конечно, да! Вам, любезнейший, навешали, как говорит нынешняя молодежь, лапши на уши, преследуя какую-то совершенно определенную цель. Полагаю, чтобы затянуть время. Впрочем, это уже по вашей части…
Послушав СБУ-шника, профессор поинтересовался:
- Письменное заключение вам по-прежнему требуется?..
Через пару недель, выйдя из аудитории после лекции, Михаил столкнулся с Владимиром Николаевичем. Тот, небрежно опершись на подоконник, читал газету. Услышав звук открывающейся двери, он опустил газету и приветливо улыбнулся:
- А я снова к вам, Михаил Анатольевич!
- Что случилось? Неужто вас кто-то снова за нос водит?
- Нет-нет, сегодня я по совершенно другому, более приятному, поводу. С вашего позволения, я бы прошел к вам, профессор. Ах да, простите, запамятовал — дважды профессор…
В кабинете СБУ-шник жестом фокусника выудил из своего щегольского портфеля коробку с коньяком «Георгиевский» и торжественно водрузил ее на стол. Михаил недоуменно воззрился на коробку, затем на подносителя, ожидая объяснений. Тот, ничуть не смущаясь, с торжественными нотками, словно при вручении награды, изрек:
- Михаил Анатольевич, искренне хочу поблагодарить вас за помощь! Очень вы нам тогда помогли. И оперативностью работы, и советом…
Затем дважды помянув служебную тайну, гость все же счел возможным в двух словах объяснить:
- Оказались вы абсолютно правы и в первом, и во втором. К химии тот человек имел некогда отношение, но давно это было, да и не слишком профессионально он наукой занимался. И время он хотел затянуть, чтобы дать сообщникам возможность принять меры. На самом деле никто здесь, у нас, наркотики изготавливать и не собирался, а вот трафик в Европу мы им наладить помешали…
НаставникВпоследствии Михаил не раз пожалел о своем решении. И хотя принято оно было не сгоряча, и отдавал себе отчет, что совесть не позволила бы отказать в просьбе своему учителю, который провел его от студенческой скамьи до докторской степени, но, прекрасно понимая, он все же временами клял тот момент, когда с преувеличенной бодростью в голосе ответил наставнику на его вопрос-просьбу:
- О чем речь, Виктор Вадимович! Конечно, возьму!
Так у него появился новый аспирант. В отличие от деда, ученого известного и уважаемого во всех республиках бывшего Союза, внук умом не блистал, но даже это, как многажды убеждался Михаил, не есть и самое главное, гораздо хуже, что в трудолюбии его упрекнуть было невозможно.