Мохито и Йонаша она видела каждый день — забегали в кафетерий, обедали, иногда уносили еду с собой, иногда что-нибудь оставляли. Ханне достался дневник по природоведению и две контурные карты — надо было все раскрасить, чтобы получить четверки.
Проблемы начали утрясаться сами собой — постепенно, шаг за шагом. Шольт заходил по вечерам, иногда уходил, иногда оставался ночевать. Готовил завтрак, мучил отдельный тюбик зубной пасты, на который Ханна старалась не смотреть, мыл посуду или пылесосил в спальне. Как-то раз они коротко обсудили невозможность встреч в общежитии у Шольта.
— Комната Мохито неприкосновенна. А ложиться в гостиной, зная, что мелкий может выйти в туалет… Сама понимаешь.
— Зачем такие сложности? — удивилась Ханна. — Здесь места достаточно. Между прочим, есть отдельная свободная спальня. Если понадобится, Йонаш может тут ночевать.
— Нет, — быстро ответил Шольт. — Ничего не решено, мы можем в любой момент разругаться. Я не хочу, чтобы он потом спрашивал, почему мы таскаем вещи туда-сюда.
Это было правильно, но немного обидно. А еще Ханна не могла понять, не подпортило ли нить связи застарелое проклятье Хлебодарной. Шольт по-прежнему не прикасался к хлебу, выплюнул салат, когда Ёжи по забывчивости подал ему порцию с сухарями. Ханна не ожидала, что Шольт мгновенно начнет есть булочки у нее из рук. Но хоть что-то должно было измениться?
«Ты слишком торопишься», — сказала висица.
«А когда, по-твоему, это должно случиться?»
Висица промолчала.
Ханна еще некоторое время пыталась выяснить, есть ли какие-то задокументированные случаи избавления от проклятья Хлебодарной. Провела несколько вечеров в библиотеке, заказывала книги, листала страницы в читальном зале. И, чем больше читала, тем отчетливее понимала: гадать о сроках можно до бесконечности. Она перестала ломать голову с наступлением зимы. Как идет жизнь, пусть так и идет. Незачем подгонять.
Глава 34. Тест на беременность
Город и лес укрыло белое покрывало снега. Шольт превращался без видимых проблем, получил положительное заключение психолога, прошел медкомиссию и вернулся в строй. Ханна приноровилась к режиму дежурств, а когда отряд отправили в командировку в соседнее воеводство, совершила коварный поступок — заманила Йонаша к себе пожить. Деметриуш с Полиной попытались этому противостоять, но Йонаш уперся и перетащил вещи и учебники в гостиную и свободную спальню. Дом наполнился жизнью. Запах волчонка изгнал призрак одиночества. Ханна напекла пирожков с печенкой и картошкой и пообещала Йонашу на Рождество огромный торт, елку, гирлянды и игрушки. И орешки со сгущенкой. И кучу салатов. Гулять, так гулять!
Вернувшийся Шольт принял перемену как должное. Не устроил скандал, хотя Ханна этого побаивалась, покрутил носом при виде печенья и съездил на овощебазу за картошкой. Запасы таяли, как снег под солнцем — а Ханна еще собиралась кому-то отдавать! Впору было покупать второй холодильник, потому что в одном все не помещалось. И кладовка, которую Шольт загрузил после зарплаты, довольно быстро начала зиять пустыми полками.
На город неотвратимо надвигался самый лучший зимний праздник. Люди и оборотни скупали в магазинах продукты для выпечки и салатов, на огороженных пятачках появились елочные базары. Засветились, замигали связки гирлянд, начались распродажи залежавшихся товаров. Ханна делила время между домом и кафетерием, заказывала елочные игрушки и подарки, передавала Мохито еду, молчаливо извиняясь, что лишила его стаи.
Она хотела устроить праздник своим волкам. Шольта накормить салатами, а Йоше подарить капельку йольского волшебства — вместе нарядить елку, рассматривая игрушки и загадывая желания. Вырезать бумажные снежинки, наклеить их на окна. Повесить гирлянды, которые будут светить на улицу — пусть Казимир полюбуется.
Гром грянул во второй декаде декабря, когда Йонаш затребовал обещанные пирожки. Только не с капустой, а с печенкой и жареным луком. Ханна ответила: «Легко!». И, как позже выяснилось, соврала. Утром ее начало подташнивать от запаха опары. Потом отпустило, зато от жареного лука завтрак вдруг встал поперек ноздрей и горла — едва успела к унитазу добежать. Начинку Ханна все-таки сделала, и пирожки начала лепить, раздумывая, чем это она могла отравиться. На третьем десятке пирожков — теста получилось много — она заметила, что приступы внезапной тошноты случаются от чего угодно, включая свежий воздух, и перемежаются всплесками зверского аппетита. Дожарив пирожки, Ханна отмылась и сходила в аптеку, где приобрела стерильный контейнер для мочи и экспресс-тест на беременность. Вернулась домой, поколебалась и убрала покупки в ящик комода. Пусть денек полежат, может быть, показалось.