- Надежней не бывает, - усмехнулся Аршак. – А вот боярину Юрию доверять нельзя. Он хоть и христианин, но предан Святославу и его сыновьям. Было бы совсем неплохо, если бы вам с Фрелавом удалось его устранить.
- Нет уж, - замахал руками Симеон. – Я тебе не наемник, ган, и убивать боярина, да еще христианина не буду.
- Ладно, время терпит, - не стал спорить Аршак. – Когда Святослав собирается вторгнуться в Византию.
- Откуда же мне знать, ган, - удивился Симеон. – Я среди ближников кагана русов не числюсь. Знаю только, что поход обязательно будет, об этом сегодня вечером говорил царю Борису князь Вратислав.
- Ну что ж, боярин, я тебя больше не задерживаю, - сказал Аршак. – Если узнаешь что-нибудь важное, передай Феофилакту. Я думаю, император Цимисхий оценит твои труды на благо империи, Симеон.
Глава 14
Битва при Аркадиополе.
Император Иоанн Цимисхий, надо отдать ему должное, вовремя оценил надвигающуюся с севера опасность. Не пропали даром и усилия Никифора Фоки, затраченные им на переоснащения византийской армии. За время, отпущенное ему каганом русов Цимисхий успел собрать огромную армию в двести тысяч человек и вызвать в Константинополь двух самых одаренных византийских полководцев, патрикия Петра и Варду Склира. И тот, и другой одержали немало побед над врагами империи и горели желанием остановить и разгромить доселе непобедимого вождя русов. Константинопольцы, слегка перетрусившие от неприятных вестей, идущих из Болгарии, разразились бурными криками при виде спасителей империи. Что не понравилось Иоанну Цимисхию, не слишком уверенно чувствовавшему себя на недавно занятом императорском престоле. Тем не менее, он любезно встретил прославленных полководцев, но задерживать их надолго в Константинополе не стал. Скопец Петр, получивший под свое начало стотысячное войско, был отправлен на северную границу империи, а Варде Склиру Цимисхий поручил охранять подступы к столице, для чего в городе Аркадиополе, расположенном в двух днях пешего пути от Константинополя, разместили мощный гарнизон. И хотя меры вроде бы были приняты, беспокойство не покидало императора Цимисхия. Он отправил послов к императору Оттону и арабским эмирам с призывом объединить усилия в борьбе с северными варварами, всерьез угрожающим не только христианскому, но и исламскому миру. Пока франки и арабы раздумывали над ответом, каган Святослав вторгся в пределы империи. Патрикий Петр слал едва ли не ежедневно победные донесения о разгроме русов, но на продвижении войск кагана Святослава эти ромейские победы почему-то никак не сказывались. Хитрость скопца могла ввести в заблуждение кого угодно, но только не Цимисхия, который не один год провел в армии и отлично знал, как обернуть поражение победой – на бумаге, разумеется. Скоро неудачи патрикия Петра стали очевидны даже для простых обывателей, ибо до Константинополя докатилась волна беженцев из северных земель. Как водится в подобных случаях их рассказы не блистали правдоподобием, но панику в столице империи они вызвали изрядную. Перетрусил даже Иоанн Милитинский, совсем недавно заменивший умершего Полиевкта на патриаршем престоле. Новый патриарх не нашел ничего лучше, как начертать на надгробье Никифора Фоки пламенный призыв к Богу с горячей просьбой о защите. Цимисхий, не стесняясь в выражениях, отчитал патриарха, а потом обрушился с руганью на притихших придворных. Досталось всем, включая епарха Сисиния и магистра Константина. Последнему император поставил в вину предоставление неточных сведений о численности варваров, воюющих на границе империи. Однако Константин, похоронивший уже трех императоров, гнева Цимисхия не убоялся.
- Под рукой у Святослава находится шестьдесят тысяч человек. Не исключаю однако, что ему удалось привлечь под свою руку болгарское ополчение. В этом случае численность варваров возросла в худшем случае на десять тысяч человек.
- Почему же тогда патрикий Петр не может его остановить? – ощерился Цимисхий.
- Возможно, Петр просто заманивает русов, - предположил патрикий Лев Педиасим.
- Куда заманивает? – взъярился император. – В Константинополь? Русы разорили огромные территории и уверенно двигаются к Аркадиополю.
- Вот именно там им и следует дать решающее сражение, - предложил Василий Неф. – Объединенные силы патрикия Петра и Варды Склира будут более чем втрое превосходить русов по численности, и если ты, божественный император перебросишь туда свои резервы, то превосходство ромеев будет четырехкратным.
Разумная речь патрикия Василия успокоила императора. Причин для паники действительно не было. Империя далеко еще не исчерпала все свои силы, и русам очень скоро придется узнать, как опасно тревожить ромейского льва в его логове.
- Ты, магистр Константин, и ты, патрикий Василий, поедете в Аркадиополь, - распорядился император. – Я хочу узнать об истинном положении дел не только от военных.
Нельзя сказать, что магистр Константин пришел в восторг от поручения императора. С другой стороны Цимисхий недвусмысленно выразил магистру свое доверие, и это доверие следовало оправдать во избежание неприятностей в будущем. Все-таки положение Константина при дворе нельзя было назвать устойчивым. И император, и придворные отлично знали, кем доводится хитроумный магистр не только Феофано, отправленной в ссылку, но и кагану Святославу, всерьез угрожающему благополучию империи. Имея таких родственников трудно было чувствовать себя в безопасности не только подле трона, но и на улицах Константинополя, заполненных перепуганными обывателями.
Пока ромейские патрикии добирались до Аркадиополя, Святослав, потрепав в очередном сражении арьергард отступающего ромейского войска, вышел к стенам города. Константин и Василий получили возможность вволю налюбоваться на фалангу русов и на печенежских наездников, гарцующих на своих великолепных скакунах в отдалении. Впрочем, патрикиям это зрелище не слишком понравилось, и они поспешили к пока еще открытым воротам города, дабы побыстрее укрыться под крылышком великого полководца Варды Склира. Патрикий Варда принял гостей из Константинополя не слишком любезно, ему и без них хватало забот. Зато скопец Петр ласково улыбнулся приближенным императора Иоанна, словно ждал от них радостных известий. Увы, Василий Неф незамедлил разочаровать полководцев. Император недоволен, император в ярости. И если русов Святослава не удастся разгромить здесь, под стенами Аркадиополя, то многим высшим чинам империи не поздоровится.
- Вот видишь, патрикий Петр, - тяжело вздохнул Склир, - сражения нам в любом случае не избежать. И император по своему прав – нельзя подпускать русов к стенам столицы.
- Русы еще очень сильны, их боевой дух на высоте, - покачал головой скопец. – Боюсь, что у нас будут огромные потери.
И Варда Склир и патрикий Петр были уже далеко немолодыми людьми. Но если Склир и внешне выглядел как воин, то Петр с годами все больше походил на старуху, и безбородым морщинистым лицом и согбенными плечами. Судьба немилосердно обошлась с патрикием, лишив его многих радостей жизни, но Петр все-таки сумел сохранить и доблесть в сердце и острый ум. В молодые годы он слыл искусным бойцом, но и в годы зрелые не раз выходил победителем в жарких схватках на поле брани.
- Я приготовил для Святослава несколько ловушек, - усмехнулся в густые усы Склир. – Думаю, мы сумеем разгромить самоуверенных русов.
Варда Склир вывел свои войска из города в полной темноте. До рассвета оставалось еще добрых три часа. Времени вполне достаточно, чтобы разместить людей на огромном поле, словно бы изначально предназначенном для кровопролитной битвы. Под рукой у Склира и Петра было более ста тысяч пехотинцев, и почти пятьдесят тысяч конников, включая пять тысяч клибанофоров. Патрикии Василий и Константин, поднявшиеся с рассветом на городскую стену, с интересом наблюдали за перемещениями ромеев и русов. Превосходство ромеев в численности было видно невооруженным взглядом, что не могло не вселять уверенности в их сердца. Василий Неф выразил надежду, что имперские пехотинцы сомнут фалангу русов при первом же натиске. Магистр Константин скептически хмыкнул.
- Обрати внимание на их щиты, патрикий Василий. Они почти достигают земли. Когда русы смыкают ряды, образуется железная стена, через которую почти невозможно пробиться. Фаланга Святослава действует как единый организм, поражая противников длинными копьями.