- Дом Фрелава возьмешь в кольцо. Для переговоров с мечниками-христианами пошлешь боярина Юрия. Ему они поверят. Адальберту и всем его служкам передашь мою волю – пусть уезжают из Киева и чем быстрее, тем лучше. А с Святослава, прежде чем он ступит на киевскую мостовую, от моего имени возьмешь клятву, что не прольет он крови моих ближников, к какой бы вере они не принадлежали. И христиан преследовать не будет. И брата своего Вратислава не обидит ни словом, ни делом. Пусть Перуном и Велесом поклянется Святослав - слышишь Свенельд? Только тогда я уступлю ему великий стол и Русь в полное и безоговорочное владение.
- Я все сделаю, княгиня, - вздохнул Свенельд. – И пусть твое нелегкое решение принесет мир и процветание на наши земли.
Глава 5
Итиль.
Неприятные вести о переменах, произошедших в Киеве, каган-беку Иосифу привез никто иной как уважаемый Натан, чуть ли не двадцать лет проживший за пределами каганата, а ныне вернувшийся в Итиль, дабы обрести здесь вечный покой. Впрочем, годы Натана были не такие уж большие, ему едва перевалило за шестьдесят, а потому Иосиф выразил надежду, что уважаемый рабби еще послужит каган-беку на хазарской земле с такой же пользой, как он это делал в последние десятилетия на земле чужой. Уважаемый Натан не стал разочаровывать всевластного правителя Хазарии и выразил готовность положить жизнь за его интересы.
- Значит, Святослав, - задумчиво произнес Иосиф, скосив глаза на преданных беков, застывших в почтительных позах поодаль. Беки Песах, Лазар и Вениамин пользовались безграничным доверием каган-бека и были самыми близкими к нему людьми. Рабби Натан хорошо знал всех троих еще по прежним временам, но двадцать лет, конечно, слишком большой срок в человеческой жизни, чтобы теперь с уверенностью можно было давать им оценки. Беки Песах и Вениамин помогли Иосифу устранить соперника в борьбе за власть, брата Манасию. Бек Лазар был помоложе Песаха и Вениамина, Натан помнил его совсем мальчишкой, а ныне это был сорокалетний мужчина в самом расцвете физических и духовных сил. Во всяком случае, Натан уже успел стороной выяснить, что именно бек Лазар сегодня является главным советником подозрительного и не всегда последовательного в своих решениях Иосифа. Между прочим, каган-бек был единственным из всей четверки, который за минувшие годы почти не изменился. Все так же насмешливо поблескивали его карие глаза, все та же природная ловкость прослеживалось в каждом движении, да и лицо, заросшее курчавой бородкой почти не состарилось, хотя Иосифу уже давно перевалило за сорок. Раньше Натан был уверен, что Иосиф рожден для великих дел, но за минувшие двадцать лет эта уверенность изрядно повыдохлась. К сожалению, Иосифу так и не удалось воплотить в жизнь все свои планы, хотя Тмутаракань он все-таки к рукам прибрал, вытеснив оттуда русов воеводы Воислава. Вернул он и хазарские земли в Крыму, воспользовавшись нестроениями в Византии. Куда менее успешно для каганата складывались дела на севере, что однако не помешало Иосифу связать по рукам и ногам князя Святослава Новгородского и оказать тем самым услугу королю Оттону. Последний передал с рабби Натаном горячую благодарность своему верному союзнику. Нет, дело было не в Иосифе, причины нынешней слабости каганата таились куда глубже, но обсуждать их с каган-беком Натан пока не стал.
- Какая жалость, что епископу Адальберту не удалось закрепиться в Киеве, - покачал седеющей головой Иосиф. – Двоевластие в Руси нам сейчас пришлось бы как нельзя кстати.
- Русы готовятся к войне с Хазарией, - осмелился высказать свое мнение Натан. – Именно поэтому они сделали выбор в пользу Святослава. Он показал себя умелым полководцем.
Бек Вениамин бросил на Натана недовольный взгляд, что, впрочем, рабби не удивило. Именно Вениамин вел войну против князя Новгородского и, увы, эта войну нельзя было назвать удачной. Нельзя сказать, что хазары потерпели в ней сокрушительное поражение, но и о победе говорить было бы нескромно.
- После взятия Матархи руки у нас развязаны, - сказал бек Лазар, пристально глядя на Иосифа. – Пришел черед Русалании. Мы должны вернуть эти земли, издавна принадлежавшие каганату.
- Меня беспокоят вятичи, - покачал головой бек Песах. – Князь Коловрат ненадежен.
- Однако до сих пор он сохранял верность каган-беку, и я не вижу причин, по которым он изменил бы свое поведение, - возразил ему бек Лазар. - К тому же у него весьма прохладные отношения с князем Русалании Данбором и еще более скверные с князем Олегом Торусинским, который сидит ныне наместником в Радимицких землях.
- Так вы считаете, беки, что свой удар Святослав будет наносить из Русалании? – резко повернулся к ближникам Иосиф.
- Вне всякого сомнения, - кивнул головой Лазар. – Теперь, когда Святослав стал великим князем, Новгород отойдет в тень. Интересы Полянской земли станут для князя важнее. А Киеву потеря Русалании грозит большими неприятностями.
- В таком случае было бы совсем неплохо, бек, если бы трещина, пролегшая между вятичами и радимичами превратилась в пропасть. Ты понимаешь, о чем я говорю?
- Я сделаю все, что в моих силах, каган-бек, - усмехнулся Лазар.
- Я бы не забывал о Тмутаракани, - вскольз заметил Песах. - Вряд ли Святослав примирится с потерей Матархи.
- Разумно, - кивнул головой Иосиф. – Тмутаракань станет твоей заботой, бек Песах. А тебе, бек Лазар, я поручаю переброску хазарского ополчения в крепость Саркел. Гвардия пока останется при мне. Все перемещения следует производить скрытно, чтобы не потревожить русов раньше времени. У тебя есть еще ко мне вопросы, уважаемый Натан?
- Даже не знаю, с чего начать, каган-бек, - смутился рабби и покосился на ближников Иосифа.
- Я вас не задерживаю, беки. Дайте нам с Натаном посекретничать.
Лазар, Вениамин и Песах, отвесив поклоны правителю Хазарии, поспешно удалились, и в обширном зале, богато украшенном золотыми и серебряными украшениями не осталось никого кроме трех телохранителей каган-бека. Но эти мрачные и облаченные в черные кафтаны люди не оставляли Иосифа ни на мгновение. Похоже, каган-бек так привык к ним, что не замечал их присутствия.
- У меня есть все основания полагать, каган-бек, что на тебя началась охота.
- Кто? – быстро спросил Иосиф.
- Круг Вия.
- От кого ты это узнал?
- От епископа Адальберта, - смущенно прокашлялся Натан. – Я успел с ним повидаться прежде, чем он покинул Киев. Епископ назвал мне имя человека, которому поручено тебя убить. Это очень опасный негодяй. Многие, включая, как ни странно, и самого Адальберта, считают его порождением Навьего мира,. Епископ охотился за этим исчадьем ада по всей Варгии, а обнаружил в Киеве. Впрочем, эта встреча дорого обошлась саксу, он потерял двух самых преданных и искушенных своих людей.
- Я не верю в навий, Натан, - улыбнулся Иосиф.
- Я тоже, каган-бек. Но меня смутило имя – Азар. В своих скитаниях по Европе мне однажды привелось встретить одного своего старого знакомого по Итилю. Он стал ближником кудесника Чернобога Рулава, быть может самого страшного человека из тех, что попадались на моем веку. Ты помнишь бека Азарию, благородный Иосиф?
- Смутно, - поморщился каган-бек. – Напомни мне, Натан.
- Двадцать лет назад он потерпел поражение от князя Святослава сначала в Вятской земле, а потом у крепости Саркел.
- Вспомнил, - воскликнул Иосиф. – Но я полагал, что его казнили, а семью продали в рабство.
- Его семью действительно продали в рабство, но сам Азария уцелел, - уточнил существенное Натан. – Теперь ему далеко за сорок, и он жаждет отомстить тебе, каган-бек.
- Спасибо за предупреждение, рабби, я приму меры.
Итиль почти не изменился за те двадцать лет, которые Натан провел вдали от родного дома. Здесь все так же пахло рыбой. А на торгу как и прежде толклись тысячи людей из разных концов света. И говорили они на разных языках, но почему-то без труда понимали друг друга. Итиль с самого своего основания был разноплеменным городом. И столь же разноплеменной была его старшина. В последние десятилетия изменилось многое, если не все. Начало расколу положил переход многих ганов в иудаизм. Благое вроде бы дело с течением времени принесло неожиданные плоды. Старшина Хазарии и Итиля стала чужой всем без исключения окрестным племенам. А политика последних каган-беков, опиравшихся в основном на пришлых сефардов, внесла разлад в ряды самой старшины. Ганы из тюркских, славянских и кавказских племен не без оснований считали себя обойденными, и хазарское ополчение, прежде практически непобедимое, стало терпеть одно поражение за другим. Попытки каган-беков с помощью казней и угроз добиться исполнения своих указов скорее вредили делу, чем помогали. Земли, прежде подвластные каганату, стали отпадать одна за другой. Мало уже кто видел в хазарах своих защитников, для многих они стали поработителями, а потому каган-бековым сборщикам все труднее становилось собирать дань на содержание войска. Окрестные ганы и родовые старейшины все менее охотно отзывались на зов Итиля, не желая лить кровь соплеменников за чуждые им интересы. И все это происходило в тот момент, когда на северных границах Хазарии вырастало мощное государство, уже успевшее нанести Итилю несколько весьма чувствительных поражений. Иосифу следовало бы пересмотреть политику, проводимую в отношении подвластных племен и привлечь на свою сторону хотя бы их старейшин, но далеко не глупый каган-бек медлил и оглядывался то и дело на влиятельную и богатую сефардскую общину, которая не хотела поступаться привилегиями в пользу вождей окрестных племен. И сейчас, проезжая по узким улочкам Итиля, запруженным народом, Натан невольно вглядывался в лица своих земляков, пытаясь определить, насколько им дорог этот город, и встанут ли они железной стеной на его защиту. Люди кругом были разные, смуглые и белокожие, озабоченные делами и праздношатающиеся, ремесленники и торговцы, воины и бродяги, но непонятно было, что же собрало их в этом месте и что способно их объединить в минуту опасности. Неужели причиной всему только выгода? Торговый интерес? Возможность грабить соседей и навязывать им свою волю? И не слишком ли этого мало, чтобы устоять в бушующем мире.