Итак, сконструированная авторами ПВЛ последовательность правителей древней руси (Рюрик —► Олег —► Игорь —► Ольга —► Святослав —► Владимир —► Ярослав) очевидно базируется на генеалогии Илариона (Игорь —► Святослав —► Владимир —►» Ярослав), но удлиняет ее в мифологическую древность добавлением трех новых «князей». Если исключить случайно попавшего в их число «новгородского» Рюрика, то добавка ПВЛ оказывается весьма симптоматичной: два новых «киевских» персонажа, Вещий Олег и Ольга, — оба ольги русские, то есть на самом деле правители руси, носившие титул «ольг» (в женском варианте «ольга»). Авторы ПВЛ даже не стали придумывать им имена, дополнительные ольги так и остались безымянными.
Ну, вот, теперь мы, разобравшись с титулами, готовы взглянуть на всех персонажей ПВЛ, «скованных одной цепью» наследования верховной власти в древней Руси, под новым углом зрения. Вряд ли стоит уделять внимание такому чисто мифическому персонажу, как «князь Рюрик». Здесь просто нет предмета обсуждения. Его анкета совершенно пуста: «не был», «не ходил», «не участвовал», — в конечном счете просто «не существовал». Даже сама ПВЛ не оставила нам никаких зацепок в отношении деятельности «князя». Абсолютно не известный мировой истории Рюрик не фигурировал в византийских хрониках и, как следствие, не мог попасть в генеалогическую цепочку Илариона. Поэтому сочинители ПВЛ, удревляя сюжет своей повести на основе новгородских преданий, вынужденно отталкивались от самого первого властителя по версии Илариона, Игоря Старого, и сделали Рюрика его отцом. Не будем пенять им за это — для них это было самым простым, если не единственным выходом. Знали бы они, что эта простота ненароком породит целую династию, «династию Рюриковичей»!
ОЛЬГ ОЛЕГ
Победой прославлено имя твое;
твой щит на вратах Цареграда.
<…>
Но примешь ты смерть от коня своего.
Первая достойная внимания фигура в череде первых властителей древней Руси по версии ПВЛ — Вещий Олег. Он persona incognita для греков, хотя с легкой руки авторов ПВЛ его щит якобы покрасовался «на вратах Цареграда» и об этом благодаря Пушкину знает каждый мало-мальски образованный россиянин. Жаль только, что об этом так и не узнали жители Константинополя. Не потому ли, что имя Олега прославлено вовсе не никем не замеченной и не отмеченной победой под стенами Константинополя, а только и исключительно сочинителями ПВЛ и пошедшим у них на поводу Александром Сергеевичем?
Вещий Олег, а на самом деле некий безымянный персонаж ПВЛ, — это, скорее всего, собирательный образ ольгов начальной руси, введенный в ПВЛ «киевлянином-краеведом» в процессе его «плетения сюжетов» в качестве удачливого alter ego неудачника Игоря[27]. В конечном счете вся гиперактивная деятельность Олега на страницах ПВЛ — это смесь похождений героев скандинавских саг с ретроспективным воспроизведением деятельности реальных более поздних владык руси, в первую очередь Игоря, но с характерной закономерностью: Олег повторяет все неудачные предприятия Игоря, и всякий раз с неизменным успехом.
Самая яркая сказочная составляющая «биографии» Вещего Олега — предсказание кудесником гибели от собственного коня и последовавшая смерть от укуса змеи из конского черепа — взяты едва ли не дословно из саги об Одде-Стре-лах (Orvar-Odds saga). Одду прорицательница предрекает смерть от своего коня. Такую же кончину кудесник предсказывает Олегу. Чтобы избежать предначертанной гибели, Одд убивает коня. Олег после предсказания расстается со своим боевым другом и больше никогда не садится на него. Одд много путешествует по свету, посещает Бьярмию, Финнмарк и Грецию. Олег вместе с Рюриком приходит в соседящий с Финнмарком и Бьярмией Новгород, а потом совершает поход на Царьград. Одд женится на дочери великого конунга, разбивает его врагов и расширяет границы земель, а после смерти тестя наследует правление большой и богатой страной. Олег, породнившись с Рюриком и убив Аскольда и Дира, становится правителем Киевской Руси и расширяет ее пределы. Одд возвращается домой, и змея, выползшая из черепа его коня, исполняет пророчество. Точно такая же смерть настигает Олега.
27
Более предметно об этом см. «Читая «Повесть временных лет» (А Егоров. У истоков Руси: меж варягом и греком. М., 2010)