Попутно можно заметить, что в тексте договора Игоря с Константинополем, в отличие от договора «Олега» 911 года, нет даты его подписания. ПВЛ датирует договор 945 годом, чему не верят даже лояльные к ПВЛ историки, так как якобы подписавший договор с византийской стороны император Роман Лакапин был отстранен от власти сыновьями годом раньше и, следовательно, в 945 году не мог подписывать какие-либо договоры. Поэтому в нашей исторической литературе иногда принято относить этот договор к 944 году. Но и эта дата ничуть не более достоверна, чем приведенная в ПВЛ. Поэтому в дальнейшем мы будем придерживаться общепринятой летописной датировки, держа в уме ее условность.
Описав военные действия по византийским источникам и приведя копию (к сожалению, не нотариально заверенную) текста договора, авторы ПВЛ вновь начали напихивать в нее отсебятину. В порядке компенсации провального рейда 941 года и для реабилитации Игоря они выдумали повторный поход на Константинополь в 944 году. Впрочем, для поднаторевших в сочинении «параллельной истории» Руси и Византии наших «летописцев» ничего особенно выдумывать нужды не было. Достаточно было повторить годом позже запись за 943 год: «Вновь пришли угры на Царьград и, сотворив мир с Романом, возвратились восвояси», — привычно заменив угров византийской хроники игоревой русью[35]. Совершив эту несложную подмену, сочинители ПВЛ больше ничем не смогли содержательно наполнить вымышленное ими событие, претендующее на то, чтобы быть исторически значимым. Потому в ПВЛ второй поход Игоря как таковой в конечном счете вроде бы состоялся, а вроде бы и нет; он не отмечен никакой конкретикой и закончился тоже ничем — византийцы якобы откупились. Может быть именно этот год на самом деле ознаменовался подписанием нового договора между Русью и Византией, но, разумеется, без всяких новых военных действий или приготовлений к ним.
Что ж, на нет и суда не было бы, кабы авторы ПВЛ со своими неуклюжими выдумками раз за разом не садились в лужу. В статье 945 года они явно перестарались с выдумыванием антуража: «Услышав об этом, корсунцы послали к Роману со словами: «Вот идут русские, без числа кораблей их, покрыли море корабли». Также и болгары послали весть, говоря: ««Идут русские и наняли себе печенегов»». А чуть ниже: «Игорь… повелел печенегам воевать болгарскую землю». Даже в своей собственной выдумке авторы ПВЛ не смогли толком свести концы с концами, так и не определив для себя характер взаимоотношений Игоря с печенегами. Ранее он с ними воюет сразу после заключения мира, а теперь «нанимает», что предполагает равноправный характер отношений суверенных сторон, но тут же им «повелевает» как подчиненным и зависимым. Кстати вновь о «параллельной истории» Руси и Византии. Как раз в это же самое время греки нанимали печенегов, чтобы те, нападая с тыла на венгров, ослабили бы усилившееся давление тех на северные границы Византии.
Еще одна глубокая лужа расплескивается уседними местами авторов ПВЛ в связи с выдуманным победным походом 944 года, когда неожиданно выясняется, что дружина Игоря голодна, раздета и разута. И это всего-то через год после якобы получения огромной контрибуции от Византии!
Нельзя не обратить внимания на существенный момент в приведенной выше цитате из ПВЛ. О приближении флота Игоря Константинополь извещают сначала херсонцы, а затем болгары. Значит, маршрут движения флота руси проходил вдоль северного черноморского побережья сначала мимо Херсона, а потом вдоль берегов Болгарии, то есть никак не из Киева, а от Керченского пролива, где была вероятная «военно-морская база» Игоря и где он уже успел нашкодить в Самкерце. Значит, авторы ПВЛ все-таки знали, что на самом деле Игорь предпринимал свои походы не из Киева, а из восточного Крыма? Наверняка знали, не могли не знать, раз написали такое вопреки собственной выдуманной киевоцентрической истории древней Руси, но тем не менее в соответствии с этой историей, выдуманными родословием «Рюриковичей» и сценарием их правления упорно запихивали бедолагу Игоря в Киев и в великие киевские князья.
В «Слове о законе и благодати» Илариона, самом древнем дошедшем до нас объемном письменном памятнике Киевской Руси, имя Игоря сразу появляется в уже привычной для нас форме, которая представляет собой транслитерацию его греческого написания Ίγγωρ, игнорирующую реальное произношение в среднегреческом языке с носовыми: Ингор. Наиболее естественно этот феномен объясняется тем, что имя было механически перенесено в «Слово о законе и благодати» из какого-то греческого текста, переведенного переводчиком, знавшим византийский греческий лишь «по-письменному». Во время Ярослава Мудрого и Илариона таковыми были практически все монахи-переводчики, многочисленные благодаря увлеченности Ярослава греческой книжной премудростью, но лишь наскоро обученные письменному переводу, никогда в жизни не бывавшие в Греции и никогда не видевшие и не слышавшие живых греков.
35
Любопытно завершение этой статьи ПВЛ за 944 год. Вместо слов «возвратились восвояси» записи 943 года здесь видим: «взял дань, и пошел в свои города». По сути тоже восвояси, но не в Киев однако!