— Да нет, — рассмеялась Каэ. — Бордонкай, ты аккуратнее. Хоть ты и исполин, но не все знают, на ты можешь быть способен.
Энкелад заглянул в кувшин и просиял:
— Ну, господин, ну… Видал я людей, которые умеют пить, сам не промах, но такого! Эй, Гилиан, дрянной мальчишка! Что же ты не следишь за столом? А ну бегом в подвал!
Гилиан со всех ног пустился за новой порцией вина и предусмотрительно принес один за другим два вместительных глиняных кувшина. Когда трапеза была окончена, хозяин пригласил гостей отдохнуть.
— Поспите, — уговаривал он их, — придите в себя, а завтра утром Гилиан отведет вас к соседушке нашему, Кини, и там вы себе коней достанете. Он вам не только скромную цену назовет, а еще и спасибо скажет, если вы этих дьяволов у него заберете.
Однако друзья отдыхать не стали, несмотря на все уговоры и усталость. Они готовы были отдать все, лишь бы поспать до завтрашнего утра, однако времени расслабиться у них уже не было.
— Спасибо, Энкелад, — сказал Джангарай. — Но нам очень нужно торопиться.
— Далеко ли, господин хороший? — осторожно спросил старик. — В ал‑Ахкаф, — откровенно ответил ингевон.
— Так ведь там война вот‑вот может начаться.
— Вот поэтому нам нужно успеть до ее начала, — улыбнулся Ловалонга. — Хорошо у тебя здесь, жаль уезжать. Но нужно.
— Нужно так нужно. Против нужды не спорят, — сказал Энкелад. — Идемте, что ли…
Они покинули гостеприимный дом в сопровождении рыбака и его племянника и пошли по направлению к небольшому городку, который раскинулся ниже по течению. Он был на редкость хорош — маленький аккуратный Вабар, лежавший на берегу прозрачной реки. Небольшие деревянные одноэтажные домики, Крытые красной черепицей, узкие улочки и даже до‑льно просторная площадь, на которой располагались Небольшой кабачок — культурный центр и место встречи здешних жителей — и здание ратуши с хрупкой башенкой, построенной, вероятно, в незапамятные времена — вот каким был город, в который вступили наши друзья.
Дом Кини находился недалеко от площади и был самым большим и ярким во всем Вабаре, что свидетельствовало о процветающих делах его владельца.
— Эй, Кини, открывай! — Энкелад замолотил в двери своим огромным кулачищем. — Я тебе покупателей привел. Вставай, лежебока.
Дверь распахнулась, и на пороге показался растрепанный со сна нескладный человечек лет пятидесяти, отчаянно зевающий.
— Приветствую господ! Каким ветром в нашей глуши? И тебе рад, старый. Только продавать у меня вроде бы нечего…
— Как это нечего?! — возмутился рыбак — А кони твои хваленые?
— Э‑э‑э нет, — всполошился Кини. — Коней не продаю. Пусть помирают в стойлах, проклятые. Капитан стражи положил давеча глаз на вороного, так тот… — Он прервал сам себя и уставился на Энкелада: — Ты что, не слышал об этой истории?
— Нет, — искренне ответил тот.
— Вороной‑то нашего капитана, — Кини согнулся Я захохотал, — укусил… нет, не могу… ха‑ха‑ха… куснул в самое незащищенное место, понимаешь? — Он вытер слезы, набежавшие от смеха, и уже серьезно произнес: — В общем, смеяться тут нечему. Укусил, значит, капитана вороной, и капитан сказал, что ежели он еще кому ущерб причинит, то, дескать, я буду виноват и меня накажут, как если бы это я сам кусал… Короче, Энкелад, и не проси, ну их, кляч паршивых!
— Кляч?! — обозлился Джангарай, который, как и Каэ, был почти уверен в том, каких именно коней они найдут в конюшне захолустного городка. — Плевать на твоего капитана покусанного! Коней мы купим.
— Нет‑нет, господа, — заволновался было Кини, но сразу смекнул, что речь идет о собственной выгоде, я широким жестом пригласил покупателей в дом: — Прошу вас. Посидим, поговорим. Может, что‑нибудь интересное и выясним, — и подмигнул.
Энкелад расплылся в улыбке и прокричал чуть ли на на всю улицу:
— Вот ко мне гости приехали, знакомься! Да в дом зови.
— Зову, зову, — чуть ли не пропел Кини уже из прихожей.
Друзья прошли через дом торговца и вышли с черного хода на задний двор, где находилась конюшня. Внезапно раздалось радостное призывное ржание.
— Голубчик мой, — обрадовалась Каэ — Услышал. Узнал.
Они чуть ли не бегом преодолели последние шаги, отделявшие их от конюшни, и ворвались внутрь.
Все их кони были там. И смирная лошадка Воршуда, потянувшаяся к нему мордой, как только он вошел. И гигантский седой скакун Бордонкая, начавший молотить передними ногами перегородку, отделявшую его от хозяина. От перегородки полетели во все стороны щепки.
— Дьяволы, сущие дьяволы, — взвизгнул Кини, бросаясь к дверям.
Рыжий скакун Джангарая поднял голову на изогнутой шее и приветствовал господина радостным ржанием свободных коней Сарагана. Ворон тоже заливисто заржал при виде Каэтаны. Остальные лошади из каравана Сайнаг‑Алдара также находились здесь. Им передалось приподнятое настроение, и они заволновались в своих стойлах. Их было как раз три — для Эйи, Габии и Ловалонги.