— Почему один? Разве другим Древним богам нет дела до этого мира?
— Конечно, есть. Но каждый исправляет свои собственные ошибки. И к сожалению, Новые боги ведут себя почти так же, как Древние на заре времен, — подобно легкомысленным детям.
— Ничего себе легкомысленные дети!
— В случае с тобой — испуганные дети.
— Чем испуганные? Чем я могу угрожать бессмертным? Для них то время, которое отведено мне на жизнь, промелькнет незаметно. Что рядом с их вечностью моя жизнь и зачем они так отчаянно пытаются сократить ее?
— Ты задаешь вопросы, которые обычно остаются незаданными.
— Ты даешь ответы, которые нельзя назвать ответами в строгом смысле слова. Но если я правильно тебя поняла, мне просто необходимо отправиться в путешествие к Безымянному храму…
Человек лукаво улыбнулся:
— Беседовать с тобой — сплошное удовольствие, — и тут же перешел на серьезный тон: — Прости, я не могу помочь тебе ничем более существенным. Но и Те‑шуб не сделал бы большего — больше вообще никто для тебя сделать не может, кроме одного человека. И этот человек — ты сама. Но я постарался, как сумел, чтобы нелепая случайность или чей‑то злой умысел не оставили тебя без единственной путеводной ниточки. Запиши это, пожалуйста, на мой счет.
— Я искренне признательна, но кто я тебе, чтобы засчитывать или не засчитывать, чтобы решать или судить?
— Тебе это не так важно знать, как важно мне, чтобы ты знала, сколь много значит для меня твое мнение.
— Ты опять говоришь загадками, незнакомец.
— Что же здесь загадочного, дорогая Каэтана? Я хочу в меру своих слабых сил заслужить твою благодарность если не сейчас, так в будущем.
Каэтана улыбнулась, наклонилась ближе к незнакомцу и заглянула ему в глаза. Они неожиданно оказались грустными и молодыми. Странное дело, лицо его — правильных черт, но ничем не примечательное — все время ускользало из ее памяти. Отвернешься — и его уже нельзя припомнить. А вот глаза… Глаза были замечательные — их взгляд проникал в самые тайники души и говорил о том, чего, чувствовала Каэтана, постичь невозможно.
— Как, однако, время пролетело, — сказал человек, поднимая голову, — рассветает. Ночи нынче короткие. Ну что ж… Мне пора.
— Подожди, пожалуйста. Мы же еще ни о чем не поговорили. Я и вопросы правильные придумать не смогла. Скажи, а на какой вопрос ты бы хотел ответить сам?
— Ты удивительная девочка. Знаешь, ведь такой вопрос действительно есть, и ты почти вплотную подошла‑к нему. Я и хочу услышать его, и боюсь одновременно. Но я обещаю тебе, что очень скоро мы опять встретимся, сядем вместе посмотреть на звезды и поболтать о том о сем, и тогда я отвечу на него — очень подробно и обстоятельно, — обещаю.
— Честное слово?
— Честное слово.
Незнакомец наклонился и поцеловал Каэтану в лоб.
— Удачи тебе, дитя мое. До свидания.
— До свидания, — прошептала она, закрыв глаза. А когда открыла их, человек уже шел в храм, устало опустив плечи. Еще мгновение, и он скрылся за дверями.
Каэтана, повинуясь внезапному порыву, сорвалась с места и побежала. Она рывком распахнула двери, влетела внутрь и замерла. В храме опять было темно, и никого, ни единой живой души, даже звука шагов не было слышно.
— Подожди, подожди, пожалуйста! — закричала она в полный голос, оглядываясь по сторонам, стараясь в темноте разглядеть силуэт, хотя бы легкий шорох услышать.
— До свидания, Каэ, — донесся до нее далекий‑далекий голос. И шел он откуда‑то сверху.
Она застыла на месте, привалилась спиной к колонне и медленно сползла вниз на пол. Уснула она моментально и спала без снов.
Когда полуденное солнце раскалило каменные плиты на площади перед храмом, а милосердная тень уменьшилась до крохотного пятачка, Эйя и Габия потеряли терпение. Они решительно поднялись на ноги и заявили:
— Если она собирается провести там и вторую ночь, то мы, конечно, не против. Ну а вдруг там что‑то случилось? А мы здесь сидим, как будто так и нужно.
— Именно так и нужно, — спокойно ответил Джан‑гарай. — Не вламываться же в храм великого Древнего бога.
— Храм, кстати, уже опустел. И никакого бога в нем нет. В нем есть библиотека и был Тешуб. А вот Малах га‑Мавет, или Арескои, или еще кто‑нибудь вполне могут навестить там госпожу Каэ. И что тогда? — загорячились близнецы.
Великан Бордонкай неспокойно завозился: