— Это невозможно, — категорически заявил Воршуд, накидываясь на запеченный плавник, обложенный жареными улитками. — Лучше попробуйте вино, оно выше всяких похвал. А из Аккарона раньше чем через две недели вы не уедете — все караваны двинутся в обратный путь только после окончания ярмарки. А в одиночку идти через пустыню — это безумие.
— Да я и не спорю, — согласилась Каэ и благоговейно пригубила вино. — Хозяин! Еще вон тот маленький кувшинчик.
— А вот где ночевать — действительно проблема…
— Ладно, что‑нибудь придумаем. — С этими словами Каэ развязала кошель, чтобы заплатить за обед.
Хозяин палатки, с интересом следивший за странной парочкой, не упустил из виду, что у гостей полно денег, — ведь в горсти монет, которые женщина выудила из кожаного кошеля, не было ни одной медной — только золотые и серебряные. Он откашлялся и приблизился к столику.
— Если господа позволят…‑начал он и выжидательно замолчал.
Альв поощрительно покивал:
— Да?
— Я мог бы предложить вам две комнаты со всеми удобствами в своем доме напротив восточных ворот. Мой всегдашний постоялец их освободил вчера вечером — не по своей, надо сказать, воле, — и теперь они пустуют.
И Каэтана, и альв с радостью приняли предложение. О двух комнатах, да еще с удобствами, они и мечтать не смели.
Сам же хозяин был доволен больше всех. В своей короткой речи он не упомянул, что выбывший постоялец заплатил за две недели вперед, так что на этот раз ярмарка сулила ему двойную прибыль. Не сказал он также и о том, что постоялец был зарезан вчера в пьяной драке, оставив его наследником довольно большого имущества. Всего этого гостям знать не полагалось.
Хозяина несколько удивил тот факт, что его новые жильцы путешествуют без поклажи, но, имея такие деньги, можно позволить себе любые чудачества. Пока Каэтана и Воршуд, успокоенные возможностью никуда не торопиться до наступления темноты, с удвоенным рвением накинулись на вторую смену морских яств, хозяин разглядывал их из‑за плиты, на которой готовил сам особо изысканные блюда.
Его более всего заинтересовала внешность дамы. Она была явно молода, но серьезна: даже когда смеялась, глаза оставались строгими и какими‑то печальными, что ли. Со своим спутником она обращалась свободно, деньги тоже находились у нее. Речь и манеры выдавали в ней знатную госпожу. Правда, одежда ее была больше похожа на наряд воина, только из очень дорогих материалов. И высокие сапоги на шнуровке стоили месячного жалованья наемника. Наметанный глаз торговца привычно подмечал все эти мелочи.
Знатные дамы обычно прибывали в Аккарон в экипажах, с большим числом сопровождающих и занимали либо свои особняки, либо богатые гостиницы, заказанные заранее. Но уж никак не входили в город пешком в сопровождении мохнатого альва и не имели привычки закусывать прямо на улице среди простого люда. В этот момент Каэтана подняла кубок с вином, и у нее на пальце сверкнул Драгоценный камень. Хозяин присвистнул — это вообще целое состояние. Ему, конечно, нет никакого дела, мало ли кто приезжает в столицу Алла‑эллы, но уж больно странной казалась ему эта госпожа. Сейчас засмеялась — вообще больше восемнадцати не дашь… Хозяин перестал ломать голову и принялся споро помешивать соус, — посетители уже нервничали.
Расплатившись с хозяином за две недели вперед не торгуясь, Каэтана и Воршуд в сопровождении маленького поваренка отправились на свою новую квартиру. Дом оказался большим и добротным, недалеко от площади. Двери им открыла полная добродушная женщина, которая только всплеснула руками при виде усталой Каэ и, ни слова не говоря, стала греть воду.
Через несколько часов, умытые, свежие и отдохнувшие — причем альв успел тщательно вычесать свою шерсть, — спутники решили выбраться в город, потому что, как справедливо заметил Воршуд, быть в Аккароне и проводить время в гостинице — это преступление.
Уже вечерело. Солнце падало за реку, окрашивая каменные здания в золотые и огненные тона. Особенно хорош был при этом освещении стоявший на горе храм Малах га‑Мавета. Обнесенный высокими стенами, Аккарон казался творением Древних богов, а никак не людей. Его башни, величественные здания, широкие улицы, мощенные цветной брусчаткой, свидетельствовали о древней славе города, стоявшего здесь еще в те времена, когда предки гемертов и ромертов, населяющих Мерроэ, охотились на медведей с дубинами и жили в пещерах. Правда, сейчас и Мерроэ стало большим могущественным государством, с которым приходилось считаться даже Аллаэлле, — вечное соперничество между двумя королевствами не стихало ни на день.