— Сам лови свою жену, — наконец буркнул самый храбрый воин. — Нам такая ведьма ни к чему.
Маннагарт зарычал, брызгая слюной. Жену он терять не хотел, но собственная голова тоже представляла для него значительную ценность. Он видел, как сражается Бордонкай, помнил, как дерется Каэтана, и боялся рисковать. Отступить же ему мешала гордость. Да и недолго он оставался бы вождем после того, как варвары увидели, что их предводитель спасовал. Битва была неизбежна.
Когда Маннагарт осторожно двинулся вперед, прикидывая, кто из спутников его жены первым встанет на ее защиту и нападет на него, трикстеры оживились. Если только беглецы откроют тыл, увесистые дубины снова сослужат верную службу. Однако друзья понимали это не хуже варваров.
— Не отходите от деревьев! — скомандовала Каэ. — А с ним я разберусь сама.
Вождь с его неловкими движениями и замедленной реакцией не вызывал ни малейших опасений. Вот только ей очень не хотелось его убивать.
— Пойдем домой, — неожиданно произнес вождь. — Я всех прощу и тебя колотить не буду. Пойдем, а?
Каэтана замерла. Если бы он угрожал ей мечом, она, ни секунды не сомневаясь, убила его, как чудовище, бездушное и жестокое, стоящее между ней и свободой. А так — на смешного, нелепого, глупого — ей не хотелось поднимать руку.
— Я не могу, — попыталась она объясниться, понимая всю бесполезность разговора.
— Ты же обещала, что я буду управлять половиной Варда, — жалобно, как ребенок, сказал рыжий. — Пойдем.
— С половиной Варда придется повременить, ‑одернул его Джангарай.
— Почему? — растерялся вождь.
Каэтана опустила руки: только этого и не хватало — семейный скандал по‑трикстерски с участием родственников и знакомых с обеих сторон… Неизвестно, чем бы закончилось это нелепое положение. Вероятно, кровопролитной схваткой, когда рассвирепевший вождь забыл бы обо всем, исполненный желания отомстить за собственный позор и гибель Муругана, но все изменилось в считанные доли секунды.
Из чащи леса вышел человек, прихрамывающий на правую ногу и закутанный в длинный плащ грязно‑бурого цвета. Он не был ничем примечателен — обычный человек, каких тринадцать на дюжину.
— Брось меч, — негромко сказал он Маннагарту, и тот, к удивлению беглецов, повиновался, затем склонил голову и отошел в сторону.
— Они убили Отца Муругана, — подал голос кто‑то из трикстеров, но хромой ответил ровным бесцветным тоном:
— Я присутствовал при его смерти.
— Вон тот исполин, — не унимался трикстер, указывая рукой на Бордонкая. — Накажи его, если ты наш покровитель. Накажи на наших глазах!
— Ты слишком много говоришь, — так же ровно и бесстрастно молвил человек, махнув рукой в сторону варвара.
На лице последнего отразилось удивление, а спустя миг он уже рухнул на землю.
— Пусть идут, — сказал человек, поворачиваясь к трикстерам, — я даю им час жизни. Через час вы можете Делать что хотите. Даже преследовать их, хотя я бы не советовал.
— Она моя жена, — сказал Маннагарт, показывая на Каэтану.
— Она не может быть твоей женой, — спокойно ответил человек.
— Почему?
— Она не хочет. Все бывает только по доброй воле. Пусть идут, — терпеливо повторил хромой. — А вы останетесь здесь.
Повинуясь его голосу, варвары не тронулись с места даже тогда, когда беглецы стали пятиться и наконец исчезли в чаще леса.
— Как ты думаешь, кто это был? — спросил Джангарай у Бордонкая.
— Какая разница, если он нам помог, — прогудел тот, широко шагая по плотному ковру из опавшей хвои и листьев. — Главное, чтобы они потом не стали нас преследовать.
— Трикстеры упрямы, глупы и мстительны, — негромко сказал Ловалонга. — Они обязательно пойдут по нашему следу.
— Так кто же ты? — недоверчиво спросил Джангарай, разглядывая талисенну с ног до головы.
— Я один из военачальников эламского герцога и верный слуга госпожи.
— Неплохо сказано, и хорошо, если бы это было правдой.
— Жаль, что нам надо спешить, а то я бы вызвал тебя на поединок, — вспыхнул аллоброг.
— Тише, тише, пожалуйста, — вмешалась Каэтана. — Джангарай, тебе следовало бы поблагодарить Ловалонгу за помощь, а не набрасываться на него. Без его помощи мы так и остались бы в плену у трикстеров.
— Лично я вам глубоко признателен. — Альв поклонился в сторону талисенны, прижав пухлую лапку к сердцу. — Я, знаете ли, не выношу, когда меня предназначают кому‑нибудь на ужин.
Ловалонга улыбнулся ему:
— Я рад быть вам полезным. Надеюсь, что заслужу доверие всех друзей госпожи Каэтаны. Я не обижаюсь ни на кого, потому что меня пережитые неприятности тоже заставили с большей осторожностью относиться к незнакомым людям.