Джаты были одним из первых, самых любимых детищ Джоу Лахатала, его жрецами и адептами, его силой на земле. Человекоподобные существа с жуткими мордами, в которых ужасным образом смешались змеиные, крокодильи и человеческие черты, вооруженные ножами и мечами в виде искривленных змеиных зубов, — они выступили против людей и перебили всех до единого.
Может, гемерты просто были ими до смерти напуганы, а может, Верховный бог принял участие в этой битве на стороне своих созданий. Возможно, джаты и вправду обладали магическими способностями. Кто знает, где в легенде истина сплетается с вымыслом? Однако фактом является то, что ни один воин не пересек ущелье и ни один не спустился со скал обратно в Аллефельд. Все они сложили головы на крутых тропинках, пораженные Датскими стрелами, зарубленные невиданными мечами, Растерзанные в рукопашном бою, и никто никогда больше о них не слышал.
Девять же гемертских баронов были одними из лучших воинов своего времени. Плечом к плечу сражались Ни в скалистом ущелье, не дрогнув, не убоявшись гнева Рховного владыки, и Джоу Лахатал рассвирепел. Говорят, правда, что это маги Тор Ангеха не без помощи Змеебога наложили на баронов заклятие. Так или иначе, они были вынуждены навсегда остаться в ущелье, чтобы Сохранять его от непрошеных гостей. Не мертвые и не живые, они всегда стоят на своем посту, обреченные охранять проход в Тор Ангех до тех пор, пока воины более искусные, нежели они сами, не победят их, а воля более сильная, нежели воля самого Джоу Лахатала, не освободит их от мук. В то, что это когда‑нибудь может произойти на самом деле, никто не верил. Первое время еще находились смельчаки, которые пытались избавить мир от этой напасти. Однако девять баронов и после смерти оставались непобедимыми, и многие рыцари, опрометчиво положившиеся на свое мастерство и храбрость, сгинули в сражении с ними.
Со временем Кодеш населил Аллефельд своими подданными, а Джоу Лахатал полностью покорил Тор Ангех: люди или ушли из этих мест, или жили в небольших поселениях, не трогаясь с места, принимая свою судьбу как неизбежное и не помышляя об ином. Никому последние несколько сотен лет не приходило в голову путешествовать через Аллефельд, чтобы оттуда, как из огня да в полымя, попасть в Тор Ангех. Девять баронов продолжали охранять свое ущелье только потому, что никто не освободил их от древнего проклятия.
— Там эти люди и сгинут, — удовлетворенно проговорил Кодеш, обращаясь к га‑Мавету. — Я сделал все, что в моих силах, и теперь они, вымотанные своими, с позволения сказать, подвигами, если и сунутся в ущелье, то от них и воспоминаний не останется.
— А если пройдут? — Га‑Мавет хмурился и был настроен не столь оптимистически.
— Я сделал все, что мог. Если каждый из моих братьев постарается так же, как я, то они в конце концов выдохнутся. Не всемогущие же они, в самом деле…
Когда он вышел им навстречу из‑за дерева, за которым просто невозможно было спрятаться человеку его роста и комплекции, Джангарай вздохнул:
— Началось…
— Не началось, а продолжается, — улыбнулся он. — Прежде всего приветствую вас. Узнаете?
— Да, — коротко ответил Ловалонга. — Ты тот изменник, который служит трикстерам. Конечно, мы обязаны тебе многим, но мне не хочется быть чем‑либо обязанным такому человеку, как ты. Ни мне, ни моим друзьям.
— Хорошо сказано, талисенна, — со смехом ответил человек.
Каэтана всматривалась в него и не могла понять, кого он ей напоминает, — фамильных черт, характерных для богов, у него не было.
— Хорошо сказано, — повторил он, — но мне есть что тебе возразить. Во‑первых, я не человек, так что тут ты ошибся. Ошибся и в том, что вы мне чем‑то обязаны: я берусь утверждать, что вы справились бы и без моей помощи, — это было предопределено. Кроме того, это не я служу трикстерам, а они мне, не важно, что эти глупые варвары думают по этому поводу. В одном ты прав, Ловалонга, — я действительно изменник.
Маленький отряд нерешительно топтался на месте: Бордонкая подмывало снести этому случайному прохожему голову и спокойно продолжать путь. Эйя и Габия, не видевшие его никогда раньше, тем не менее ощутили тот прилив ужаса, который обычно чувствовали в присутствии Кодеша. Джангарай и Ловалонга держались настороженно, а вот Каэ считала, что разговором с незнакомцем пренебрегать нельзя.